После таких слов все смотрели на Брендана и Доминика уже другими глазами, с трепетом, волнением, удивлением, уважением и даже страхом. Джинджер заметила, что оба они, и священник и писатель, сильно смущены открывшимися в них сверхчеловеческими возможностями и никак не могут свыкнуться с мыслью, что отныне они уже не такие, как все.

— Нет! — воскликнул Доминик и даже привстал со стула, протестуя, но тотчас же вновь сел, словно бы не доверяя своим ногам. — Нет-нет, Джинджер, вы не правы. Я не супермен, и не волшебник, и никакой не... выродок. Если бы все обстояло так, как вы говорите, я бы это почувствовал. Я бы знал это, Джинджер.

— Я предполагал, что являюсь чем-то вроде проводника целительной силы для Эмми и Уинтона, — пробормотал Брендан Кронин, потрясенный не менее, чем Доминик. — Я думал, что некто или нечто, но не Бог, а что-то другое, использует меня как посредника. Но я никогда не думал, что сам являюсь целителем. Послушайте, я был уверен, что вся эта история с утечкой отравляющего вещества просто блеф, ширма и все случившееся с нами вообще не связано ни с какой аварией, а нечто абсолютно иное.

Джек, Жоржа, Фэй и Нед вдруг заговорили все разом. От шума едва не проснулась Марси, и Джинджер снова взяла инициативу в свои руки:

— Подождите, подождите! Подождите минуточку! Спорить не имеет смысла, потому что никаких доказательств наличия или отсутствия подобного вируса у нас нет. Пока еще нет. Но мы можем попытаться доказать вторую часть гипотезы.

— Что вы имеете в виду? — спросила Сэнди Сарвер.

— Может быть, нам удастся доказать, что Доминик и Брендан обладают необыкновенными способностями, — сказал Джинджер.

— Но как мы это сделаем? — изумился Доминик.

— Мы проведем эксперимент, — заявила Джинджер.

* * *

Доминик был абсолютно уверен, что ничего не выйдет, что они попусту теряют время и вообще все идея абсурдна.

Но при этом он в глубине души опасался, что все подтвердится и тогда он на всю жизнь останется изгоем и будет лишен нормального человеческого общения. Если он обладает божественной силой, он будет вызывать у людей страх, и это особое отношение окружающих будет отравлять каждую минуту его жизни, лишая покоя и отдыха в кругу друзей. Остальные же просто будут ему завидовать или вообще возненавидят.

Такой несправедливый удар судьбы приводил его в ярость. До тридцати пяти лет он оставался робким и стеснительным неудачником, обреченным влачить жалкое существование. Потом он внезапно изменился и вплоть до октября прошлого года, когда его начал одолевать сомнамбулизм, стремительно шел в гору. И вот теперь этот короткий удивительный этап нормальной жизни мог внезапно закончиться. Если предложенный Джинджер эксперимент докажет, что он действительно наделен какой-то особой психической энергией, он снова окажется в изоляции, но не из-за своей застенчивости, переросшей в чувство неполноценности, а, наоборот, благодаря превосходству над простыми смертными.