— Ну все, — глотая слезы, сказала Джинджер, — довольно, пора убираться отсюда.

Первой ушла машина с семеркой, которой позже предстояло разделиться на две группы и по отдельности добираться до Чикаго и Бостона. Чистый снег сыпал с неба столь быстро и густо, что отяжелевший «Чероки» скрылся из виду спустя считанные мгновения, растаяв, словно призрак, в плотной белой пелене. Однако он не направился прямо по шоссе к холмам, где, как с помощью своего теплоуловителя определил Джек, укрылись наблюдатели, а поехал по дну оврага, выходящего в ложбину, которая, в свою очередь, соединялась с лощиной, тянувшейся вдоль магистральной дороги. Вскоре унылый вой ветра заглушил и рокот мотора.

Джинджер, Доминик и Джек забрались в кабину пикапа Сарверов и последовали за «Чероки», который, вырвавшись со старта вперед, уже пропал в белом месиве. У Джинджер, втиснувшейся между Домиником и Джеком, снова защемило в груди: за эти дни она успела полюбить всех, кто уехал на «Чероки», и сейчас ей стало страшно за них. Подскакивая то и дело на сиденье прыгающего по ухабам пикапа, она сосредоточенно всматривалась в пургу, надеясь хотя бы на мгновение увидеть за мелькающими перед глазами «дворниками» силуэт автомобиля, уносящего навстречу опасностям тех, кто был дорог ее сердцу.

Нам небезразлична судьба других людей — в этом главное, что отличает нас от животных. Именно эти слова часто повторял Иаков Вайс. Разум, мужество, любовь, дружба, сострадание и сочувствие — каждое из этих качеств важно для человека не менее, чем все другие, говаривал он. Некоторые считают, что главное — иметь мозги, уметь быстро решать возникающие проблемы, приспосабливаться к обстановке, видеть свою выгоду и не упускать ее. Да, эти качества, как и многие другие, способствовали возвышению человечества, но одного лишь интеллекта для этого было бы мало: человеку необходимо обладать еще и силой воли, способностью любить, дружить, сочувствовать и сострадать. Другие люди не должны быть ему безразличны. В этом и заключается бремя и счастье рода человеческого.

Сперва Паркер Фейн опасался, что пилоту десятиместного коммерческого самолета не удастся посадить машину из-за начинающейся снежной бури и тогда придется лететь до какого-нибудь другого аэропорта на юге Невады. Когда же самолет наконец приземлился, Паркер уже и не был рад этому, натерпевшись во время снижения немало страху: порывистый ветер и слепящий снег поневоле вселяли в пассажиров сомнение в исходе полета, хотя за штурвалом и сидел умудренный опытом «слепых» посадок пилот. Едва колеса самолета благополучно коснулись земли и все с облегчением вздохнули, как диспетчер аэропорта Элко объявил о его закрытии. Крытого трапа здесь не было, и, спустившись по ступенькам открытой лесенки, Паркер, прикрывая лицо рукой, почти бегом пересек заснеженную бетонную площадку, поеживаясь от уколов холодных и колючих снежных крупинок.