— Да, если хочешь. Для того чтобы ты включилась в программу «Уиллауок», необходимо было, чтобы все воспоминания, противоречащие этой программе, отсутствовали.

У Сюзанны был еще десяток вопросов о загадочной программе, но она сдержала себя и решила выслушать рассказ Макги до конца.

— После того как ты попала в Москву, тебя поместили в специальную тюрьму на Лубянке. Весьма мрачное место, должен сказать. Первые допросы ничего не дали, ты не отвечала на их вопросы. Тогда они сменили тактику. Нет, они не били тебя, не загоняли под ногти булавки. Они применили весьма жестокую методику, хотя она и не была связана с физическим насилием. Тебе вводили целый спектр различных наркотических веществ с весьма неблагоприятными побочными эффектами. В сущности, такие вещества нельзя вводить человеку, они его могут просто изуродовать. Но в КГБ они применялись очень часто для извлечения ценной информации из тех, кто слишком уж упрямится на допросе. Однако, как только они перешли к этим методам, случилась странная вещь — ты стала утрачивать память даже о тех второстепенных моментах твоего пребывания в «Майлстоуне», которые еще сохранялись у тебя в голове.

— И такое состояние длится по сей день.

— Да. Даже под действием сильных наркотиков, с подавленной волей ты не рассказала им ничего. С тобой работали пять дней, пять напряженных дней, и только после этого наконец поняли, что же произошло.

Макги замолчал и снизил скорость. Они подъезжали к населенному пункту. Это, по всей видимости, была деревня, в ней не было ничего похожего на Уиллауок, она вообще не была похожа ни на какой американский городок. Если бы не несколько фонарей вдоль улиц, можно было подумать, что они перенеслись в прошлый век. Жалкие строения с небольшими оконцами производили впечатление средневековых построек.

Они промчались через деревню и вновь выехали на простор. Макги прибавил газу.

— Ты остановился на том, что я забыла обо всем связанном с «Майлстоуном», — напомнила Сюзанна.

— Да. Так вот, по всей видимости, каждый поступавший на работу в «Майлстоун» должен был соглашаться на серию специальных сложных манипуляций, в результате которых человек лишался возможности разгласить сведения о своей работе. Если человек отказывался пройти подобную обработку, это автоматически лишало его права на занятие должности в «Майлстоуне». В дополнение к этому служащие корпорации, вероятно, подвергались процедуре, после которой вся информация о «Майлстоуне» блокировалась, если к человеку применялись методы психического воздействия. В случае применения наркотиков, гипноза или другого сильного средства информация должна была уходить в глубины подсознания, и извлечь ее оттуда становилось практически невозможно.