Я много думала о Уэйне. Однажды я ездила туда, но свет в его доме не горел. Я боюсь за него. Его притягивает к тебе так же, как и тебя к нему, но он испуган и слаб. Его Неисповедимый Путь мог бы привести его к тому, что он стал бы обучать других исцелению своего организма, но сейчас он занавешен корыстью, и я не думаю, что он ясно видит его. Ты можешь не хотеть принимать это сейчас, но если хотя бы раз в жизни у тебя будет возможность помочь ему, ты поможешь. Вы связаны кровью, и несмотря на то, что ваши Пути ведут в разных направлениях, вы остаетесь частью друг друга. Ненавидеть просто. Любить гораздо труднее.

Ты знаешь, что есть более великая тайна, чем смерть? Жизнь – то, как она крутится подобно карнавальной карусели.

Кстати, когда я читала о девушке Бонни, я почувствовала некоторую петушиность. Видимо она для тебя не просто девушка, раз ты так о ней пишешь.

Я очень горжусь тобой и знаю, что буду гордиться еще больше.

Я люблю тебя.

Рамона взяла лампу и вышла в спальню, чтобы взять рукоделие. Уловив свое отражение в зеркале, она остановилась оглядеть себя. Она увидела больше седых волос, чем темных, и много морщин на лице. Но глубоко в глазах она еще оставалась той неуклюжей девушкой, которая увидела Джона Крикмора, стоявшего у противоположной стены амбара рядом с мотыгами, девушкой, которая хотела, чтобы этот парень обнял ее так, чтобы затрещали ее ребра, девушкой, которая хотела летать над холмами и полями на парусах мечты. Она гордилась тем, что не потеряла эту часть себя.

Ее Неисповедимый Путь был практически закончен, поняла она с оттенком грусти. Но, думала она, посмотри, сколько сделано! Она любила хорошего человека и была любима им, вырастила сына, всегда вставала на защиту себя и делала мучительную работу, которую требовало от нее ее предназначение. Она научилась принимать радости и печали, видеть Дарующего Дыхание в упавшей росе и сухом листе. Одно только мучило ее – рыжеволосый мальчик – копия своего отца – которого Дж. Дж. Фальконер назвал Уэйном.

Неутомимый ветер шумел вокруг дома. Рамона одела свитер, взяла рукоделие и направилась обратно к камину, где просидела и внимательно проработала около часу. В задней части шеи возникло ощущение покалывания, но она знала, что долго это не продлится.

Что-то шло сквозь ночь. Она знала, что оно шло за ней. Она не представляла себе, как оно выглядит, но она хотела посмотреть ему в лицо и дать понять, что не боится.

Когда она смотрелась в зеркале, она видела в нем свою черную ауру.

Рамона закрыла глаза и позволила себе задремать. Она снова была ребенком, бегающим по зеленым лугам под жарким летним солнцем. Она легла на траву и стала наблюдать, как облака меняют форму. Вон там дворец с пушистыми башнями и флагами, а…