– Нет,– сказал Цейтговель, глядя прямо в глаза Палатазина. – Не надо этого, капитан.

– Оставьте меня в покое! – Палатазин высвободился и встал, хрипло дыша. – Просто оставьте меня в покое! – Он снова двинулся к Бенфилду, но Цейтговель преградил ему дорогу.

– Я не понимаю, в чем дело! – сказал Палатазин. – Я должен заставить его говорить! Я должен!

Цейтговель покачал головой. Бенфилд усмехнулся и вытер кровь с лица.

– Уберите его отсюда, пока меня не вырвало! – внезапно потребовал Палатазин и мимо Цейтговеля протиснулся в коридор.

Вернувшись в свой кабинет, он раскурил трубку и попытался успокоиться. Но он не мог взять под контроль метавшиеся мысли. Сомнений не оставалось, Бенфилд был Тараканом, он знал, где прячется Хозяин. Но как заставить его говорить, как разорвать оковы, наброшенные на него ЗЛОМ? И тут еще более ужасная мысль пронзила его. А сколько в этом городе других, тех, что слышали голос Хозяина и повиновались ему? Сколько было их, крадущихся в ночи, жаждущих крови? Тысячи? Пять тысяч? Десять? Это произойдет незаметно, постепенно, но это уже началось. Крайек столько лет тому назад, а теперь Лос–Анжелес, и в конце концов город окажется во власти Хозяина и его выводка. Он обязан рассказать об этом сейчас, кому угодно, только бы выслушали. Может, журналистам? Шефу Гарнетту? Или, может вызвать Национальную Гвардию и зародыши надвигающегося ужаса будут найдены, выжжены, пронзены осиновыми кольями, пока они еще не стали достаточно сильными. Возможно, город эвакуируют, с вертолетов будут сброшены напалмовые бомбы…

Но нет. Они не поверят ему, не поверят. Он почувствовал, как засасывает его холод черного безумия. Ему никто не поверит?! Никто! Он вспомнил женщину–врача, Дельгадо, которую видел в том доме на Дос–Террос. Тела были отвезены в госпиталь. Возможно, удастся убедить ее. Да! Он потянулся к телефону, но тот зазвонил еще до того, как он поднял трубку.

– Капитан Палатазин,– сказал он.

– Энди? Это Гарнетт. Ты спустишься ко мне, прямо сейчас?

– Хорошо, сэр. Но сначала мне нужно позвонить…

– Энди,– голос стал тверже, тон ниже. – Я хочу видеть тебя прямо сейчас, немедленно. – Телефон щелкнул и замолчал.

Палатазин положил трубку обратно на аппарат, потом встал, двигаясь, словно зомби. Он чувствовал опустошение, страшную усталость, словно тело его разваливалось по швам.

Он миновал холл и вошел в кабинет начальника службы розыска. Когда он постучал в приоткрытую дверь, Гарнетт поднял голову и сказал: