Вес видел, что она недоговаривает, но он знал уже по опыту, что если Соланж хотела что–то утаить, то никто на свете не выудит у нее этого секрета. Он вспомнил вчерашнее утро. Ему понадобилось целых десять минут, чтобы вывести ее из транса, в котором она сидела перед окном. Она спала с открытыми глазами.

– Так ты подумай насчет пары представлений в Вегасе, ладно, Вес? – сказал Джимми. Они ехали вдоль изгибающейся линии бульвара, окаймленного пальмами, и уже минут пять не было видно других машин на дороге.

– Вегас? – повторил Вес. – Не знаю.

– Лас–Вегас? – Соланж крепко сжала Веса. – Ты мог бы получить там работу?

– Малютка, когда “Чистое везение” пойдет у Нельсона, старина Вес получит работу где угодно.

– Вес, это было бы здорово,– сказала Соланж, с надеждой глядя на него. – Неделя–две в Вегасе. Или целый месяц. Почему бы и нет?

– Я к этому сейчас не готов. Я не хочу рвать жилы именно сейчас.

– Жилы–жилы,– пробормотал Джимми, не отводя глаз от дороги.

– Но почему ты не хочешь? – продолжала Соланж. – Было бы неплохо… уехать из Лос–Анжелеса на время. Ты мог бы расслабиться…

– Уехать из Лос–Анжелеса? – спросил Вес. Он уловил волнение в голосе Соланж. – Зачем? Почему тебе так важно уехать из Лос–Анжелеса?

– Мне это совсем не важно. Я просто подумала, что перемена обстановки была бы тебе приятна.

– Едва ли. Ты знаешь, что я думаю о работе в Вегасе. Во всем, что касается прогрессивной комедии – это вонючейший город. Там люди, проиграв последнюю рубашку, требуют что–нибудь, что бы их успокоило…

– А, чтоб тебя! – заорал вдруг Джимми.

Вес услышал пронзительный визг тормозов, увидел, что наперерез их “кадиллаку” мчится серый автомобиль. Джимми вывернул руль, вдавливая педаль тормоза в пол, но Вес видел, что серая машина “мазерати” приближалась слишком быстро. Он видел лицо человека за рулем – расширенные от ужаса глаза, рот, раскрытый в неслышном вопле. Он обхватил Соланж, прижал ее к себе и в следующее мгновение машины столкнулись. Грохот, “бамп!” покореженного металла. Звон разбитого стекла. Осколок пронесся рядом с головой Веса. Казалось, кабина “кадиллака” наполнилась вдруг сердито жужжащими шершнями. Соланж вскрикнула. Вес ударился лицом о спинку сиденья Джимми, потом его бросило на дверь так, что затрещали ребра. На миг “кадиллак” застыл в шатком равновесии – казалось, еще немного, и он перевернется. “Мазерати” продолжал напирать. Его серый торпедообразный нос вдавливался в бок “кадиллака”. Потом “кадиллак” снова опустился на все четыре точки опоры, врезался в пальму и остановился.