– Я собираюсь тебе кое-что рассказать. Я не говорила этого ни одной живой душе, – сказала Маргарет. Она пристально смотрела на огонь, не желая встречаться глазами с сыном. – Всем своим сердцем я ненавижу Эшерленд.

Это было сказано с такой убежденностью, что Рикс ничего не смог ответить. Рикс всю жизнь полагал, что его мать гордится великолепием Эшерленда, что она не согласится жить ни в каком другом месте.

– Вначале, – продолжала она, – я думала, что Эшерленд – это самое прекрасное место в мире. Возможно, так оно и есть. Я любила Уолена, когда вышла за него замуж. Я до сих пор его люблю. О, он всегда был одиночкой. В действительности ему никто не нужен, и я это понимаю. Но до того, как Эрик передал Уолену скипетр, твой отец был беззаботным, счастливым молодым человеком. Я видела его в тот день, когда он спустился из Тихой Комнаты Эрика, сжимая в руках трость. Клянусь тебе, что выглядел он так, будто постарел на десять лет. На трое суток он заперся в своем кабинете, а утром на четвертые сутки вышел, так как Эрик ночью скончался. – Она подняла подбородок, и ее блестящие глаза встретились с глазами Рикса. – С этого времени Уолен стал другим. Он больше никогда не улыбался. Он превратил свою жизнь в сплошную работу. – Она пожала плечами. – Но я держалась. Что еще я могла поделать? У меня были вы. Мне было чем занять свое время.

– Ты винишь Эшерленд в том, что он изменил папу?

– До того, как этот скипетр был передан, мы с твоим отцом ездили отдыхать. Мы ездили в Париж, на Французскую Ривьеру, в Мадрид и Рио-де-Жанейро. Но после того, как Уолен стал хозяином Эшерленда, он отказывался его покидать. Всегда находились дела для отговорки. Эшерленд поймал нас обоих и сделал пленниками. Это, – она устало кивнула на стены,

– наша золотая клетка. Пришло время, когда скипетр снова должен перейти к новому хозяину. Мне жаль того, кто его примет. Остальные получат свободу и смогут жить, как им вздумается. Я надеюсь, что они будут жить как можно дальше от Эшерленда. – Она глубоко и бессильно вздохнула, как будто освободилась от тяжкой ноши. Рикс подошел и встал у нее за спиной. Мать выглядела хрупкой и утомленной, старая женщина с напряженным, слишком густо накрашенным лицом. Рикс чувствовал, что после смерти Уолена она долго не проживет. Все, чем она была, вся ее сущность была связана с Эшерлендом. Кэт будет, конечно, настаивать, чтобы мать осталась здесь, но свою жизнь Маргарет прожила как украшение дома Уолена Эшера.

Его переполнило чувство жалости к ней. Как так получилось, думал он, что родители оказались для него самыми чужими людьми? Он наклонился, чтобы поцеловать мать в щеку.