— Несчастье преходяще, — заметил собеседник.

— Только не мое, — возразил Гиви, — я — человек невезучий. Вот, жил я жизнью скромной, без утешения и без надежды, но это было еще ничего… ибо мне, ничего не имеющему, не грозили потери. А затем стал я жить жизнью бурной и за краткое время потерял родину, возлюбленную и друга.

— А это была твоя жизнь? — поинтересовался незнакомец.

— Нет, — печально сказал Гиви, — это была жизнь заемная. Ибо причиталась она не мне, но некоему Яни.

— Однако ж то, что годится Яни, не годится тебе, — заключил собеседник, — а что, о, бедствующий, годится тебе?

— Я хотел быть как все, — честно сказал Гиви, — или совсем немножко лучше. Я хотел не сутулиться, входя в чужие двери. Хотел, чтобы меня уважали люди. Чтобы, когда появлялся я в доме моих друзей, все бы говорили — «Вот, пришел Гиви! Как хорошо! Ибо скучали мы без него!»

— Ты бы хотел быть сильным? — спросил некто.

— Я бы хотел, чтобы меня не давили сильные.

— Богатым?

— Я бы хотел, чтобы меня уважали богатые.

— Любимым?

— Да, — сердито сказал Гиви, — и нет в том плохого. Ибо каждый человек желает быть любимым и любящим…

— Ну, возможно, еще не все потеряно, — отозвался невидимый собеседник, — Он порою насылает на человека бедствия, ибо томится по его молитве. Наверное, твоя молитва Ему особенно ценна.

— Моя молитва уходит под своды казематов, — вздохнул Гиви, — и остается там. Она не находит Бога. Как мне знать, где Он? Кто Он?

— Бог — тот, кто струится меж сердцем и предсердием, подобно слезам, струящимся из-под век. Он — везде.

— И что для него один маленький Гиви?

— Один Гиви для него — все. Ибо другого Гиви у него нет. Воспрянь духом, о, собрат по узилищу! Повсюду, где имеются развалины, есть надежда найти сокровище. Почему же ты не ищешь Божье сокровище в опустошенном сердце?

— Потому что его там нет, — сказал Гиви. — Ничего ценного нет в моем сердце, иначе бы друг мой знал ему цену. И не стал бы моим врагом. А став моим врагом, встретился бы со мной как мужчина с мужчиной, один на один, а не бросал на меня своих бессловесных воинов…

— Так он тебя убоялся?

— Не знаю, — вздохнул Гиви, — может, поначалу. Немножко. А теперь, наверное, уже не боится.