— Ну, так ты, о, узник, ступил на праведный путь. Ибо, пока твой враг боится тебя, ты не достигнул совершенства.

— Красивые слова ты говоришь, о, невидимый во мраке. Быть может, они даже и правдивы, ведь не может такая красота быть ложью! И как же мне называть тебя?

— Зови меня Захидом, ибо я аскет. Зови меня Абибом, ибо я верующий. Зови меня Ариб, ибо я познающий, — довольно уклончиво ответил узник.

— Мюршидом буду я звать тебя, о, учитель, — вздохнул Гиви, — ибо ты — наставляющий на путь истинный. И все ж поведай мне, как попал ты в это узилище?

— Проповедовал на площадях Ирама, — сердито сказал Мюршид, — хотя вообще не пристало мне что-либо проповедовать публично, однако ж, разослал я учеников своих по базарам и караван-сараям, да и сам пошел в народ, дабы разбудить тех, кто спит на ходу, вразумить легковерных и укрепить сомневающихся. Ибо грозит Ираму страшная опасность, да и не только Ираму, а всем подлунным мирам, и опасность эта растет с каждым днем. Я рассказывал о том, кто потерял терпение и о том, кто терпение еще не обрел. Я рассказывал о том, кто ищет силу и о том, кто ищет мудрости. О праведном царе и царе неправедном.

— А! — уныло сказал Гиви, — опиум для народа? Мутите, так сказать, воду?

— Чистую воду не замутишь, — сердито ответствовал Мюршид. — Однако же любая вода испарится, ежели ударит в нее столп огня. Я со своими послушниками рек о том, что будет, если не проснутся спящие, и не спохватятся любящие, что будет, ежели мудрость уступит силе. Ибо то, что говорится под небом, в конце концов, дойдет до Небес, а то, о чем умалчивают, навечно остается похороненным под смрадными развалинами.

— И вас за это арестовали и бросили в темницу? За проповеди?

— Не арестовали бы, коли я сам того не пожелал, — спокойно ответил узник, — а что до того, где проповедовать, то мне оно без разницы, ибо и в темницах сидят люди, и даже стены имеют уши. Не хочешь ли и ты послушать одну из моих историй — раз уж суждено нам коротать время вместе?

— С охотой и удовольствием, о, Мюршид, — ответил Гиви, которому было совершенно нечем заняться, — ибо история твоя поможет скоротать время, отпущенное нам Господом. Жаль только, что не могу я устроить тебя поудобней, да накормить чем пожелаешь, однако, раз не в моих это силах, то и говорить не о чем.

— Благодарность твоя будет мне пищей, о, Гиви, — сказал рассказчик. — Итак, слушай же.

История о двух избранниках и об одной любимой, рассказанная в зиндане неким узником

История о двух избранниках и об одной любимой, рассказанная в зиндане неким узником