Гарольд, сделав небольшой глоток, поставил бокал с недопитым вином рядом с собой и печально сказал: — Она так любила тебя…

Донна посмотрела на тетрадку в кожаной обложке с блестящими медными застежками — ей уже было известно, что это еще какой-то дневник ее покойной подруги.

Перехватив ее взгляд, Смит, протянув руку за дневником, передал ее Донне. — Тут она писала о своей жизни…

Донна поинтересовались:— Но ведь, насколько я знаю, у нее был еще какой-то дневник… Тот, который попал в полицейский участок после того, как… — она запнулась, сознательно не желая произносить слово «умерла», — после того, как ее не стало рядом с нами… — Да, — медленно ответил Гарольд, — действительно так. Но в том дневнике она, по ее собственному признанию, писала разную чушь… Я видел его, я держал его в руках, я читал его — нет, это была ненастоящая Лора… Настоящая Лора, — он помахал тетрадкой в кожаном переплете в воздухе, — вот тут… Она сама оставила мне его… На память… Словно знала, что уйдет из жизни… — голос Смита был тусклый и печальный. — А о чем она писала? — поинтересовалась Донна. — Мне кажется, что…

Гарольд мягким движением руки остановил ее. — Может быть, ты хочешь, чтобы я тебе что-нибудь прочитал?

Донна опустила глаза. — Не знаю… — Но почему?..

Девушка поджала под себя ноги и, потерев ладонью щеку, произнесла:— Не знаю, как посмотрела бы на это Лора… Ее уже нет с нами. Может быть, в том дневнике она писала про что-нибудь очень личное, про то, что стремилась сокрыть ото всех нас… Мне кажется, читать чужие письма и дневниковые записи не очень-то красиво… по отношению к тем, кто их писал. — Но ведь Лора сама оставила мне этот дневник! — воскликнул Смит. — Она сама оставила его мне на память, значит, считала, что ее записи могут быть прочитаны… Кроме того, мы ведь не были для нее посторонними людьми… Лора очень любила тебя, Донна…

Девушка слегка улыбнулась в ответ. — Спасибо… — Значит, я прочитаю что-нибудь, хорошо? — Смит вопросительно посмотрел на свою гостью и, не дождавшись никакого ответа, раскрыл дневник на первой попавшейся странице и начал читать: «Я очень люблю свою дорогую подругу Донну. В мире так мало людей, которые меня по-настоящему понимают, и Донна — одна из них». — Гарольд мельком посмотрел на сидевшую напротив девушку — та задумчиво улыбалась. — «Мы выросли с ней вместе, у нас есть самое главное общие воспоминания… Иногда у меня бывают в жизни такие моменты, что мне хочется закрыть глаза и бежать куда-нибудь,

бежать, бежать, бежать, пока я не обессилю и не свалюсь… Тогда мне не хочется видеть никого, особенно этих гнусных выродков… Я хочу видеть одну только Донну, которая одна меня понимает…» — Смит, перевернув страницу, читал дальше: «Правда, в последнее время я как-то отдаляюсь от своей лучшей подруги… Нет, я понимаю, что в этом виновата не она, виновата только одна я… Наверняка Донна многого не принимает в моем теперешнем образе жизни… Если честно, я и сама не все понимаю, мне надо много, очень много времени, чтобы как следует во всем разобраться… Эти бесконечные