Мы задали Николози вопрос: есть ли какие-то доказательства его теории? «У нас в институте мы проводим подобные опыты на крысах. Мне кажется, Тимми Валентайн достаточно глуп для того, чтобы согласиться на такую авантюру».

Ночь

Ночь

Куда мы едем, Пи-Джей?

Не знаю.

Тогда откуда ты знаешь, что мы движемся в правильном направлении?

Потому что это неправильное направление.

Ты снова все делаешь наоборот, да? Ладно. Я знаю, что мы едем на юг. В Пенанг. После Малайзии ты сказал, что нам надо еще дальше на юг. Такими темпами мы заберемся за край земли... в какую-нибудь Индонезию... или Новую Гвинею. Мы едем туда? К этому новому вулкану? Там что, источник энергии? Место, где в вихре стихий и эмоций можно выйти в другую реальность сквозь разрыв в ткани мира? Ты его чувствуешь? Мы к нему едем?

Не знаю, Тимми. Я ничего не знаю.

Раньше я чувствовал эти энергетические источники. А теперь не могу. Мне приходится полагаться на тебя, потому что теперь в тебе больше магии, чем во мне. Но я знаю одно: мое второе рождение произошло в огне. А Эйнджел с тобой разговаривает? Стуком колес, ветром, качающим пальмы в ночи за окнами поезда? Я слушаю, слушаю... но для меня ветер — это всего лишь ветер. Но ты... ты слышишь духов, ты можешь услышать. Думаю, что могу.

Думаю, что могу. Думаю, что могу — ладно, Пи-Джей, наконец-то ты хоть улыбнулся. Тут так душно. Чем дальше мы от Бангкока, тем больше ты возвращаешься в свое дикое прошлое... в ночной лес. Может быть, где-нибудь там, за холмами, притаились тигры. Там так темно. Я уже носом уткнулся в стекло и все равно не могу ничего рассмотреть. Но ты видишь, я знаю. И ты умеешь разговаривать с животными. Там есть тигры?

Не думаю. Но там точно есть ворон.

Я его вижу! Вон там! Прямо между двумя холмами. Темный силуэт на фоне луны. Все, пролетел... больше не вижу.

Думаю, это Эйнджел.

Ворон — предвестник смерти. Похоже, веселое будет у нас путешествие... Да... как там Хит?

Сейчас проверю гроб.

Хорошо. Я зажгу свет. Доставай его с багажной полки. Так. Я помогу тебе с крышкой. А вот и она. Какая красивая! Лежит как живая. Вот только эта рана на груди... Она так и не затянулась... и никогда не затянется, да? Даже в смерти. Но и с этой раной она прекрасна. А как она пахнет. Это «Самсара». Она так любила эти духи. Буквально вчера купила новый флакон. Господи, неужели это было только вчера? И тело даже не затвердело. Дотронься до ее щеки. И правда как будто живая. Она шевельнулась или мне показалось? Она сегодня проснется к не-жизни? Я боюсь даже думать... а вдруг нам все же придется ее убить, вонзить кол ей в сердце?! Кто это сделает, Пи-Джей? Ты сам? Или все-таки я? Быстрее. Уже скоро. Быстрее, быстрее, до того, как она... а это что? Статуэтка? Маленькая фигурка китайской Богини Милосердия? Кажется, ты говорил, что она была у нее в тот день, на похоронах в Германии, когда вы вдвоем уничтожили Амелию Ротштайн? Для чего она лежит в гробу?