Уяснив это, Энни долго всматривалась в его лицо, потом спросила:

– Нельзя ли уменьшить свет?

Он встал, выключил два из трех рожков люстры. Когда повернулся к кровати, она лежала голая, чуть раздвинув ноги, готовая принять его.

– Послушай, я понимаю, что ты принес меня сюда и ухаживал за мной не за так. Понимаешь? Ты рассчитываешь на... вознаграждение. И ты имеешь полное право его получить.

В замешательстве, раздражении, он взял чистые простыни из стопки в углу и, игнорируя ее предложение, начал перестилать постель, не прикасаясь к девушке. Энни в изумлении таращилась на него, а когда он закончил, сказала, что не хочет спать. Олли не стал настаивать, прикоснулся к ней, и она заснула.

Утром она позавтракала с тем же аппетитом, что выказала прошлым вечером за обедом. Очистив тарелку, спросила, можно ли ей принять ванну. Он мыл посуду под аккомпанемент ее мелодичного голоска, доносившегося из-за двери ванной. Песню, которую она пела, он никогда раньше не слышал.

Она вышла из ванной с чистыми волосами цвета гречишного меда, обнаженная встала у изножия кровати, знаком подозвала его. Выглядела она куда лучше, чем в ту ночь, когда он ее нашел, но определенно могла прибавить несколько фунтов.

Олли отвернулся от нее, уставился на несколько тарелок, которые еще не успел вытереть.

– В чем дело? – спросила Энни.

Он не ответил.

– Ты меня не хочешь?

Он покачал головой: нет.

Девушка шумно втянула в себя воздух.

Что-то тяжелое ударило в бедро, вызвав резкую боль. Повернувшись, он увидел, что Энни держит в руке тяжелую стеклянную пепельницу. Ощерив зубы, она шипела на него, как разъяренная кошка. Колотила по плечам пепельницей, кулачком, пинала, визжала. Наконец, пепельница выскользнула из рук. Обессиленная, девушка привалилась к его груди, заплакала.

Он обнял ее, чтобы успокоить, но ей хватило сил, чтобы яростно отбросить его руку. Она повернулась, попыталась дойти до кровати, споткнулась, упала, лишилась чувств.

Олли поднял ее и положил на кровать.

Укрыл, сел на стул, дожидаясь, когда Энни придет в себя.

Полчаса спустя она открыла глаза, дрожа всем телом. Комната плыла перед ее глазами. Олли успокоил девушку, откинул волосы с лица, вытер слезы, сделал холодный компресс.

– Ты импотент или как? – спросила она, когда смогла говорить.