— Вот что зарабатываешь, устраивая сезон в этой восточной дыре, вместо того чтобы солидно расположиться в Маргете или в Фолкстоуне.

— Однако дела не так уж плохи, — робко возразил Джон, ощупывая карман, где покоился бумажник.

— Н-ничего, — процедил мистер Баттеркап. Свисток далекого локомотива вытянулся в тонкую скрипучую жалобу.

— Поезд, — засуетился Джон. — Будьте здоровы, мистер Баттеркап.

— Еще есть минутка, выпейте на дорожку.

— Ладно, выпью последний, мистер Баттеркап. В мои годы тяжеленько бежать за поездом.

Мистер Баттеркап остался один в пустом и темном холле; стук молотка замер. Из окна он видел, как приливная волна смывает песочные домики, которые дети Сталкера равнодушно строили утром на одиноком и ветренном пляже.

— Фии-ни, фии-ни, — жаловался кулик, улетевший с родного болота.

— Сезон, сезон, — дополнил мистер Баттеркап, желая показать двенадцати плетеным креслам, что он еще не потерял чувства юмора.

Однако ни кулика, ни двенадцать кресел не заботила бодрость его духа.

Потом он посмотрел в сторону вокзала и увидел отчаянно бегущего человека.

Призыв локомотива подстегнул кандидата в пассажиры: он попытался увеличить скорость, аффектированно размахивая руками, словно кукла в театре марионеток.

Мистер Баттеркап загоготал от удовольствия.

— Уинджери точно не поспеет на поезд. Отлично!

Телефонный звонок нарушил эту маленькую буржуазную радость. Дежурный с электростанции предупреждал об отключении тока в связи с окончанием сезона.

— Но я-то еще тут! — заорал мистер Баттеркап.

— Продолжайте сезон в темноте, — посоветовал дежурный.

— Это мое дело!

— А здесь наше. Понимаете, идиот-электрик не желает крутить динамо-машину из-за вашего карманного фонаря.

— Карманного фонаря?! — взвыл хозяин отеля, который совсем недавно велел повесить роскошные люстры в столовой.