Я на него взглянула в упор, но он выдал мне невинные, хотя и знающие, глаза.

– Всего два часа прошло, и ты хочешь сказать, что опять способен?

Он улыбнулся.

– Я не могу снова кормиться от тебя так скоро, Натэниел. Это слишком опасно. Я не знаю точно, что сделала со мной эта мать, но ощущаю слабость. И я не знаю, смогу ли гарантировать, что ardeur не охватит всех. За дверью вам ничего не грозит, а здесь – не знаю. – Я посмотрела на Дамиана, вцепившегося в плечо Натэниелу так, будто иначе упадет. – А если я сегодня буду кормиться на Дамиане, дело может обернуться плохо.

– От кого же ты собираешься сегодня питаться? – спросил Ашер, стоя у стены.

– Если ты согласен, то от тебя.

– Просто мужчине приятно, когда его спрашивают.

Я сжала руки двух остальных и попросила:

– Дамиан, Натэниел, идите ради Бога, и будьте где-нибудь, где вас будет видно, о’кей?

– Обещаю, – сказал Натэниел, и они направились к выходу.

Я повернулась к Ашеру:

– Ты на меня злишься?

– Никто не любит, когда его согласие считают само собой разумеющимся, Анита.

– Я про тебя так не считаю.

– Считаешь. И ты, и Жан-Клод.

На это я не знала, что сказать, а потому именно это и сказала:

– На это я не знаю, что сказать.

Он покачал головой:

– У нас нет времени нянчиться с моими задетыми чувствами. Прости.

Дверь за нашей спиной закрылась – Дамиан и Натэниел пошли искать место переждать, пока я попытаюсь поддержать жизнь во всех нас.