С озабоченным видом Марвин снял трубку. Вот уже несколько ночей подряд его преследовали постоянные кошмары. Жена настаивала, чтобы он снова обратился к врачу.
– Это Лори, – раздался тонкий голосок на другом конце провода.
Темнокожая рука Марвина судорожно сжала трубку.
– Как дела, Лори? – спросил он, на деле вовсе не желая услышать ответ.
– Потихоньку, – ответил Лори бесцветным голосом. – Вы что-нибудь знаете о Джереми?
– Да. Саманта разговаривала с ним по телефону месяц назад. У него все в порядке, он привыкает к своей новой жизни.
Это было не совсем то, что сказала Сэм. Она сказала, кажется, что у Джема все в порядке.
– Я хочу с ним повидаться, – сказал Лори дрожащим голосом.
Марвин колебался.
– Лори, ты ведь знаешь, что сказал доктор –
Лори стиснул зубы. Эксперт-специалист по травмированным подросткам… Розовое лицо, словно надраенное железной мочалкой, зубы, ровные, как надгробия на Арлингтонском кладбище[2].
– Лучше, чтобы вы не виделись, – продолжал Марвин. – Встреча только оживит дурные воспоминания. Понимаешь, нужно, чтобы прошло время.
– Прошло два года. И я уже не ребенок, Марвин. Мне уже четырнадцать. Вы думаете, что я смогу когда-нибудь все это забыть?
– Я подумаю, что можно сделать, – сдаваясь, пробормотал Марвин. – Я перезвоню.
– Марвин, если мне не разрешат увидеться с Джемом, я убегу.
Он повесил трубку, оставив Марвина в нерешительности. В голосе Лори прорывалась отчаянная настойчивость, и это его смущало. Смущало так же, как смущало предчувствие неизбежной катастрофы. Он уже вздрагивал при каждом телефонном звонке. «Не надо было так быстро отказываться от транквилизаторов», – пожурил он себя. Показалось ему или действительно небо нахмурилось? Он взглянул на часы. Шестнадцать часов. Солнце зайдет не ранее чем через два с лишним часа, а уже так темно… Он задумчиво погрыз кончик ручки, а потом набрал номер.
– Уилкокс слушает, – резко откликнулся хриплый голос.
– Вольно, Герби.
– Привет, Хейс. В Вашингтоне хорошая погода?