Светящаяся точка переместилась на контрольном экране бизнес-салона, информируя Саманту, что она находится всего в двухстах километрах от Гэллапа. В двухстах с лишним километрах от Герби. Должно быть, он, небритый, накачивается сейчас пивом, надвинув мятый стетсон на самые брови, наморщив от сигаретного дыма лицо старого индейского вождя. Пусть поживет пока в свое удовольствие. Потому что уже с завтрашнего дня для него начнется совсем иная жизнь: свежая рубашка, начищенная обувь, французский ресторан и шампанское.

Сэм пошевелилась, устраиваясь в кресле поудобнее. Она проспала почти все время полета, но не чувствовала себя отдохнувшей. Должно быть, ей что-то снилось. В последнее время у нее были изматывающие сны. Странные видения, оставлявшие смутно-эротическое и в то же время откровенно омерзительное впечатление. Нужно признать, что события в Джексонвилле оживили болезненное воспоминание об одном событии ее детства. Но, казалось бы, такие воспоминания должны стираться, а не обостряться… Она отказалась от кофе, предложенного стюардессой, и попыталась вникнуть в лежащие перед ней журналы, повторяя про себя, что должна связаться с Хейсом и поставить его в известность о том, что она собирается повидать Джереми и Лори. Джереми не ответил на их последнее письмо. А Лори прислал им открытку со звездным флагом и с такими словами: «Мутант Лорел Робсон в полном порядке».

И вдруг она увидела себя около джексонвилльской бензозаправки, двумя годами раньше, в окружении разлагающихся трупов, которые, рыча, приближались к ним. А рядом с ней двое детей с серьезными, напряженными лицами, с зажженными факелами в руках, готовых дорого продать свою жизнь. «Они, должно быть, выросли, – подумала она, закрывая глаза. – Может быть даже, сейчас у них переходный возраст и… » Она резко вздрогнула: ей показалось, будто что-то ползет по ноге. Задыхаясь, она наклонилась, но не увидела ничего, кроме собственной загорелой лодыжки, видневшейся из-под джинсов. Никаких таракашек. Только милое письмо Рут Миралес, выпавшее из сумочки. Она подняла его и убрала на место. Надо бы навестить и Рут.

Неоновые огни мерцали и днем и ночью, разливаясь по городу, как разноцветная кровь. Рут находила их красивыми. Ей нравилось цветовое буйство и ощущение отсутствия ночи, создававшееся благодаря этому. Да, в Лас Вегасе не существовало темноты, повсюду только потоки света и неугомонный гомон, которым она отдавалась без единой мысли. Особенно без мыслей о Герберте, своем покойном муже, который корил бы ее за каждый цент, потраченный в этих чертовых автоматах. И тем более без мыслей о событиях двухлетней давности, когда ей пришлось бросить свой чудный домик на Мэйн-стрит и когда аббат Рэндал убил и сожрал того мальчика из церковного хора…