— По крайней мере, ты будешь в безопасности.

— ...эта история просочится, и все газеты в городе станут кричать о своих находках, а мне, не успевшей написать ни строчки, останется лишь сидеть и грызть ногти.

— Да, но история-то будет о тебе. Ты станешь знаменитой.

— Будто меня это волнует. Я хочу раскрутить эту тему — именно я. И никто другой. И вот тогда я буду действительно в безопасности. На самом деле.

— Правда? А ты помнишь Купа? Они его взорвали.

Джейми вскинула руки:

— Слушай, я уже сыта этими воспоминаниями по горло. Остановись на стоянке такси.

Джек вздохнул. С первого взгляда на эту женщину он понял, что имеет дело с непоколебимой личностью. Джиа была такой же несгибаемой. В нем жило отчаянное желание погнать прямо через мост Куинсборо, пересечь Ист-Ривер, найти номер в тихом мотеле, запереть Джейми там и держать, пока в голове у нее не прояснится.

Но сделать этого он не мог. Попытайся кто-нибудь запереть его, он бы дрался зубами и ногтями — так как же он может поступить с ней подобным образом? Это идет вразрез с убеждениями и жизненным опытом.

И все же... он не может позволить ей ставить свою жизнь на кон — только чтобы напечататься первой.

Позволить ей... только послушать меня... словно она мне принадлежит.

Как бы не так. Джейми принадлежала Джейми и поэтому имела право делать то, что считала необходимым, пусть даже Джек был уверен, что она идет на идиотский риск. Потому что в конечном счете значение имели лишь собственные соображения Джейми. Это была ее жизнь.

И Джек развернулся к центру города, оставив мост за спиной.

— Проклятье! Джейми, это сущее идиотство! Ты напрашиваешься, чтобы тебя прикончили. И меня вместе с тобой.

— Это еще почему?

— Ну, ты же не думаешь, что я оставлю тебя одну.

Она погладила его по руке:

— Я ценю это, но тебе совершенно не обязательно сопровождать меня. Просто прикрывай со спины, пока