6

6

Вышли во двор.

Пушкин носком ботинка начертил на земле широкую полосу, отсчитал от нее пять шагов и положил на землю цилиндр. А скелет отсчитал пять шагов в другую сторону, выломал у себя ребро и воткнул в землю.

Потом все собрались вокруг Крайнова. Пушкин сказал:

– Теперь по регламенту я должен предложить вам, господа, помириться. Если вы не против, то можете пожать друг другу руки – и разойдемся с миром.

– Я согласен, – быстро ответил Крайнов. – Я, в принципе, зла на них не держу и готов помириться, потому что, конечно же, понимаю, что собака человеческой жизни не стоит, – он протянул дрожащую руку, ему было страшно и неприятно пожимать руки мертвецов, но лучше потерпеть прикосновение трупа, чем самому стать трупом… Рука Крайнова повисла в воздухе, как топор…

– Никогда! – крикнула Раиса.

– Мы мириться не намерены! – добавил Георгий Адамович. – Ему-то легко мириться, а нас убили!

– Только смерть может помирить живого и мертвого!

– Вот убьем его, тогда и помиримся!

– Жаль, господа, что не удалось закончить это дело миром, – Пушкин развел руками, а лицо у него было такое, что ему явно было этого не жаль.

Руки Крайнова повисли, как плети.

– Прошу, господа, занять исходные позиции.

Крайнов встал возле ребра Бориса. Из ребра Адама, — подумал он, – вырастили Еву. А это ребро торчит, как ветка сухого дерева, из которого ничего не вырастет.

Павел Петрович переломил ружье и вставил два патрона. Один для мужа, другой для жены. Ему было странно – второй раз убивать тех же самых.

– По правилам наших дуэлей, – сказал Пушкин, – первым стреляет Павел Петрович.

Крайнов поднял ружье и прицелился. Москвичи стояли плечо к плечу, как молодогвардейцы. Раиса высоко подняла голову и смотрела на Крайнова презрительно.