– Как на войне, – сказал Семен. – Чувствуешь вражьи гляделки, а откуда смотрят – понять не можешь. – Он открыл калитку. – Проходите, гости дорогие.

Прошли в избу, обычный кирпичный пятистенок. Лесов в этих местах было мало, много было полей. Дома строили из кирпича. Такие дома стояли долго и не требовали особенного ухода. Правда, в них было немного сыровато.

Семен прошел в сени и чихнул. Мешалкин налетел головой на висевшую под потолком связку веников.

– Тьфу, черт! – выругался он.

Абатуров перекрестился:

– Следи за языком, – сказал он. – Не поминай нечистого… – Он постучал каблуком по полу. – Это веники сушу я… березовые… для бани.

Прошли в дом. Обстановка была скудная. Крашеный шкаф, продавленная пружинная кровать, сундук, стол, застеленный обшарпанной клеенкой, два стула. В углу – икона с лампадой. На стене – ходики, отрывной календарь и несколько фотокарточек: молодой Семен в военной форме с женой, Семен с женой и детьми, репродукция картины Репина «Бурлаки на Волге».

Увидев репродукцию, Мешалкин оживился:

– Я эту композицию вырезал из древесины! Точь в точь! Впереди бурлаки, как две капли воды! Каждый до мельчайших подробностей! У каждого через плечо надета кожаная петля. А за ними в ванночке для проявки фотографий плавает деревянное судно. На носу судна стоит хозяин, а на борту выжжено название «Дубинушка»!

Коновалов помог Абатурову перенести стол к кровати. Абатуров разжег плитку и зажарил на большой сковороде яичницу из двадцати яиц. Пока яичница готовилась, Семен сходил на огород, нарвал зелени, огурцов, помидоров, редиски и лука. Лук мелко нарезал и покрошил на яичницу. Потом поставил сковородку на стол и сказал:

– Надо как следует пожрать – в следующий раз неизвестно когда придется. Работы у нас много, до темноты надо управиться, – он посмотрел на икону, перекрестился и взял вилку.

Все тоже перекрестились и взяли вилки, а Коновалов сказал:

– Для поправки здоровья, снятия стресса и головной боли, – он легонько постучал себя вилкой по голове, – не помешало бы того…

Семен остановил руку с вилкой над яичницей. Он вспомнил, что тоже вчера перебрал и поправиться не мешает.

– Угу, – сказал он. – По сто пятьдесят… С одной стороны, конечно, не надо бы перед таким важным делом… Но с другой, может, и надо как раз… Это… в подпол, Мишка, лезь тогда… Там она стоит прохлаждается… прямо под лестницей.

Стол пришлось отодвинуть, люк в подпол находился как раз под ним. Коновалов открыл крышку и полез вниз, а Семен тем временем вытащил из шкафа стаканчики.

4

4

Мишка спускался по лесенке в темноту. У него началось слюноотделение. Он сглотнул и наступил ногой на земляной пол. Было совершенно темно. Мишка присел на корточки и пощупал руками вокруг себя. Рука наткнулась на бутылку. Коновалов сунул ее за пазуху и тут увидел, как в темноте вспыхнули два желтых глаза. Мишка замер. Глаза рванулись к нему. Мишка заорал и быстро, как в мультфильме, вскарабкался наверх. Он выскочил из погреба вовремя. Следом за ним из темноты выскочила желтая рука с синими ногтями. Коновалов резко опустил крышку и прищемил руку. Рука забарабанила ногтями по полу. Звук был такой неприятный, что Ира заткнула уши.