– Помогите мне! – закричал Коновалов, наваливаясь на крышку. – Вырывается, гандон!

Рука, перебирая пальцами, вылезла из-под люка уже до локтя.

На Коновалова сверху навалился дед Семен. Но это не помогло. Рука вылезла по плечо, и крышка люка захлопнулась. И тут всем стало ясно, что это отрезанная рука, которая действует самостоятельно.

Семен и Коновалов уже видели ночью такие самостоятельно действующие руки и поэтому не очень удивились.

– Это Андрюха Жадов залез ко мне в подпол! – закричал Семен.

Рука побежала по полу, как самолет по взлетной полосе, набирая скорость. Сейчас взлетит в воздух, и тогда будет нелегко с ней справиться.

Мешалкин выхватил из кармана резец, рванулся вперед и воткнул резец в запястье, пригвоздив руку к полу. Рука задергалась, пытаясь сдвинуться с места.

– Смотрите! – крикнул Коновалов. Он показал пальцем на татуировку.

Все увидели татуировку «Витя» под восходящим солнцем.

– Это не Жадов! – выпалил Мишка. – Это Витьки Пачкина рука! Я ее узнал.

Абатуров схватил ведерко со святой водой и плеснул из него на руку. Рука задергалась. Кожа на ней сморщилась и потрескалась.

– Окно откройте! – крикнул Семен.

Мешалкин сорвал занавески с петухами и распахнул окно.

Солнечный луч ворвался в дом и упал на проклятую руку. Рука вспыхнула, и через мгновение от нее осталась только кучка пепла.

Коновалов сел на пол. Он вытащил из-за пазухи бутылку, выдернул зубами пробку, отпил порядочно из горлышка и передал бутылку Мешалкину. Юра хлебнул самогон и передал Ирине. Ирина протерла рукавом горлышко и осторожно глотнула.

– Не по-русски пьешь, – заметил Абатуров, принимая бутылку…

– Что с этим будем делать? – Коновалов показал большим пальцем на пол.

– Будем кончать, – ответил дед. – А пока давай сундук на крышку поставим, чтоб не вылез.

Мужчины передвинули сундук.

– Какие предложения? – Мешалкин сел на сундук.