Он щелкнул пальцами, и бычок отлетел очень далеко. Поднялся, потянулся, разминая затекшие руки-ноги-шею, и пошел к кабине.
Паспорт, документы на машину, права и накладные остались лежать на траве.
4
4
Вася притормозил возле стоявшей у дороги палатки. Спрыгнул на землю и вразвалочку подошел к окошку. Осмотрел витрину:
– Пачку печенья, пепси-колу, два «Сникерса» и… м-м-м… А у вас коньяк есть французский «Реми Мартен»? – про коньяк Вася сказал, чтобы подшутить. У него было хорошее настроение.
– Нет, – сухо ответила продавщица из окошка. – Из французского, только шампанское «Спуманте»…
– Это какого года урожая? – продолжал шутить Твердохлебов.
– Конечно, этого года! У нас товар свежий весь, не опасайтесь, гражданин.
Васе понравилось, что продавщица за словом в карман не лезет. И голос у девушки был приятный.
– Тэк-с, – он положил локоть на стойку и нагнул голову, пытаясь разглядеть ее лицо, – тэк-с… – Внутри было темновато. – Хорошо, пусть будет шампанское этого года, но с одним условием… Выпьем на двоих, за знакомство. – Головой он понимал, что впереди перед Рязанью сложный пост ГАИ. Однако: ему очень захотелось выпить и познакомиться – раз; он чем-нибудь зажует – два; и самое главное, у Твердохлебова внезапно возникла в голове прекрасная деловая мысль – познакомившись поближе с продавщицей, он мог бы потом использовать ее торговую точку для продажи левых сигарет. К тому же до Рязани ехать еще порядочно, а шампанское – это несерьезно, выветрится.
– Ха-ха, – усмехнулась продавщица, – если б я с каждым, кто мимо проезжает, выпивала, то меня бы здесь уже не было!..
– Это ежу понятно, – ответил Вася. – С каждым выпивать я бы сам не стал… А ты разве не видишь, какое у меня честное и открытое лицо, – он провел рукой по подбородку, на котором выросла суточная щетина. – Меня, если хочешь знать, в рекламе табачного ролика снимали… Режиссер сказал про меня – вот лицо фабрики.
Из окошка киоска высунулось приятная во всех отношениях девушка. Она прищурилась и оглядела Твердохлебова с ног до головы.
Вася отошел на шаг, выпятил грудь, развел руки и задрал подбородок.
– Ты, наверное, мне не веришь, потому что тебя часто обманывали? – сказал он.
– Чего это меня обманывали?