– Де-ду-шка! Де-ду-шка! – причитали снизу. – Отомсти папе и иди к нам!

Игорь Степанович, как загипнотизированный, развернулся, небрежно отпихнул подскочившего сбоку Абатурова и вцепился Мешалкину обеими руками в горло.

Юрины глаза вылезли на лоб. Он пытался то оторвать руки тестя от горла, то врезать ему кулаком под дых, но на Хомякова ничего не действовало, – Игорь Степанович, как робот, продолжал монотонно душить своего зятя.

Абатуров с колом бегал вокруг, стараясь ударить Хомякова. Но никак не решался, потому что боялся попасть по Мешалкину. Мешалкин смотрел на Абатурова с мольбой мутными выпученными глазами: Дай же ему, наконец!

– Э-эх, ма! – дед размахнулся и опустил кол Мешалкину на затылок.

Ноги Мешалкина подогнулись, и он повис в воздухе, удерживаемый за шею руками тестя. Если бы Хомяков держал его не за шею, а за уши, это было бы похоже на детский аттракцион «Хочешь Москву посмотреть?».

– Да что же это?! – дед Семен будто услышал смех дьявола. Невидимый дьявол хохотал, как Шаляпин.

– Дай сюда, – Мишка отнял у Абатурова кол, размахнулся и сразу треснул Хомякова по голове.

Игорь Степанович разжал руку и начал медленно пятиться назад.

Мешалкин рухнул на пол, как мешок с костями.

В этот момент дверца приоткрылась, и в проеме появился Петька Углов.

Хомяков рухнул спиной на Углова, и они вместе покатились по крутой лестнице вниз.

Коновалов и Абатуров бросились следом.

Они успели вовремя. В самом низу, под лестницей, лежал без сознания Петька Углов, а рядом на четвереньках стоял Хомяков и пытался придушить Петьку.

Коновалов и Абатуров оттащили Хомякова от Петьки, растянули его за руки и швырнули плашмя об стенку. Хомяков впечатался в церковную стену с такой силой, что на ней задрожали иконы, а пламя в лампадах заколебалось и пустило дым.

Хомяков сполз по стене, неподвижно застыл рядом с Петькой. Абатуров вытер рукавом лоб.

– Политика у сатаны такая, – сказал он, – чтобы нашими же руками нас и передушить.

– Всех не передушишь, – ответил Мишка. – Эх… Петьке-то как достается…

– Ага, – с колокольни спустился Мешалкин. Шея у него распухла, а голос был сиплый. Он мельком взглянул на Углова, обошел тестя кругом и добавил: – Надо бы его, гада, связать, пока не очухался. – Он вытащил из брюк ремень и крепко перетянул им руки Хомякова за спиной. – Когда очнется, пусть докажет, что имеет право быть развязанным. – Мешалкин вспомнил кинофильм «Экзорцист», в котором святые отцы изгоняли из маленькой девочки дьявола. Подробностей он не помнил, но в целом помнил. Смысл был примерно такой: нужно было человека, в которого вселился бес, как следует отдубасить, чтобы бесу стало бы неприятно в нем находиться, и он бы оттуда смотался. К тому же у Мешалкина на тестя был зуб. – Давайте его выпорем, – предложил он.