Мысли д'Агосты обратились к Лауре Хейворд. Будет ли она плакать? Странно, все, чего сейчас ему хотелось, – это рассказать ей, как он погиб.

– Смажешь ботинки кремом, и будут как новенькие.

– Если кожа намокла, прежней она уже не станет.

– Тебе бы на этих туфлях жениться.

– Потеряешь две тонны евро – я на тебя посмотрю.

Ощущение нереальности происходящего усиливалось. Д'Агоста сосредоточился на пульсирующей боли – зацепился за нее, как за последний признак ускользающей жизни. Но что будет, когда боль исчезнет?..

Осталось всего несколько минут, а пока он шел: шаг вперед, потом еще. Споткнулся и заработал удар ладонью по голове.

– Ты, говнюк, аккуратней!

Похолодало, запахло землей и гниющими листьями. С кляпом во рту и повязкой на глазах д'Агоста не видел напарника – не мог подать ему знак, не мог действовать. Беспомощность ужасала.

– Тропинка на старый карьер – там.

Послышался шелест, затем ворчание.

– Чертовы заросли...

– Да, смотри под ноги.

Д'Агосту пихнули. По лицу скользнула ветка с мокрой листвой.

– Нам вперед, не сворачивая. Там полно камней на краю, не споткнись. – Последовал гогот. – Падать долго.

И снова кусты и влажная трава. Затем д'Агосту рывком остановили.

– Еще двадцать футов, – сказал его конвоир.

В лицо повеяло сыростью и холодом – затхлым дыханием глубокой шахты.

– Давай, по одному. Ты первый, а я посторожу своего. И торопись, меня уже муравьи искусали.

В подлеске влажно зашелестели шаги – подталкивая, увели Пендергаста. Д'Агосте в ухо уперли ствол, и на цепи наручников стальными тисками сжались пальцы охранника. Что-то необходимо сделать. Хоть что-то. Но что? Стоит д'Агосте шевельнуться – и он труп. Разум отказывался принимать сложившееся положение. И д'Агоста понял: в глубине души он верил, что Пендергаст успеет сотворить чудо – достанет из шляпы нового кролика. Однако время для фокусов истекло. Пендергаст, слепой и немой, стоит на краю пропасти, а в голову ему упирается пистолет. Ничего он уже не придумает.