Капитан ФВБ вздрогнул, посмотрел вниз, мне на ноги.

– Ты всегда ловишь мастеров-вампиров босиком?

– Только когда они в пижамах. – Я туже завернулась в одеяло – хреново мне было. – Чтобы по-честному было.

Круглое лицо Эддена расплылось в усмешке.

– Гвен, кончай ерундой заниматься, – сказал он громко, беря меня за локоть и помогая подняться по лестнице на нетвердых ногах. – Тут не осмотр места преступления, а производство ареста.

Глава двадцать девятая

Глава двадцать девятая

– Эй! Сюда! – крикнула я, выпрямляясь на жесткой скамейке стадиона, чтобы привлечь внимание разносчика. До игры оставалось еще добрых сорок минут, и хотя скамьи начали заполняться, разносчики особым вниманием не отличались.

Он повернулся. Я прищурилась и показала четыре пальца – он в ответ показал восемь. Я поморщилась. «Восемь баксов за четыре хот-дога?» – подумала я, передавая деньги. Да ладно, все равно дешевле, чем билеты покупать.

– Спасибо, Рэйчел, – сказал Гленн рядом со мной, ловя из воздуха бумажный пакет, брошенный разносчиком. Положив его себе на колени, он поймал остальные, потому что у меня рука еще висела на перевязи и, разумеется, не работала. Один он передал отцу и Дженксу налево, следующий дал мне, и я передала его Нику. Ник слегка улыбнулся мне и тут же стал смотреть на поле, где разминались «Хаулеры».

У меня плечи поникли, и Гленн наклонился ко мне под предлогом развернуть для меня хот-дог.

– Дай ему время.

Я ничего не сказала, не отрывая глаз от ухоженного стадиона. Ник не хотел этого признавать, но между нами протянулась новая ниточка – страха. На прошлой неделе произошел у нас болезненный разговор, когда я из кожи вон лезла, извиняясь за то, что протащила через него такую массу лей-линейной энергии, и объясняла, что это было случайно. Он же настаивал, что все это было правильно, что он понимает, что он рад, что я так сделала, потому что это мне жизнь спасло. Он говорил серьезно и от всего сердца, и я знала, что он сам своим словам верит. Но он старался не смотреть мне в глаза и избегал прикосновений.

Будто чтобы доказать, что ничего не изменилось, он настоял вчера, чтобы мы ночевали вместе, и это было ошибкой. Разговор наш за ужином был ходулен до приторности: «Как у тебя прошел день, дорогая?» «Спасибо, хорошо, а у тебя как?» Семь часов таращились в телевизор – я сидела на кушетке, а он в кресле у другой стены. Я надеялась, что лучше пойдет дело, когда мы легли спать в безбожно раннее время – час ночи, но он притворился, что сразу заснул, и я чуть не разревелась, когда я тронула его ногой, а он отодвинулся.