Мальчик отвернулся. Посмотрел на прикрытую дверь в трех шагах перед собой. Сзади что-то шевельнулось и глухо ударилось о стенку бака. Артем вздрогнул, но заставил себя не оборачиваться, – просто одна из голов опять завалилась на бок… правда? Ему же ничего не грозит, ведь так? Если бы головы вдруг ожили и попытались напасть на него как в страшном кино, подкатиться к ногам и вцепиться зубами в его ногу, то они все равно не смогли бы выбраться из бака. И вообще, разве такое может произойти в реальной жизни?

Хотя… он не был до конца уверен, что не может. И поэтому все-таки бросил один опасливый взгляд себе за спину.

Никакого движения, никаких попыток со стороны голов потихоньку выбраться из бака, пока он отвернулся. И глаза по-прежнему закрыты, по крайней мере, у тех двоих…

Страх чуть-чуть отполз в тень, из которой выбрался.

Вероятно, ему стоит опасаться кое-кого другого.

Мальчик осторожно приблизился к двери и прислушался.

Выходит, Отрыватель голов начал забираться уже в дома. Устоялось мнение, будто он может нападать на людей только на открытом пространстве. Это было подкреплено даже заявлениями большинства аналитиков, выступавших в местной прессе и на телевидении. Правда, некоторые не соглашались и предупреждали, что как только напуганные жители Львова перестанут выходить на улицы с наступлением темноты, киллер, лишенный неограниченного числа легких жертв, а их количество теперь составляло в среднем от четырех до шести человек за ночь, легко освоится с новой тактикой нападения, – то есть, начнет проникать в дома.

Артем Резь, как и все жители города, был наслышан об этих дискуссиях и теперь понимал, что, возможно, стал первым, кто узнал: киллер уже освоил «новый стиль». Если, конечно, не считать тех, чьи головы наполняли мусорный бак за его спиной.

Черт! Ведь Отрыватель мог пройти мимо него, пока он возился с баками.

Он снова прислушался у двери. Похоже, сейчас за ней никого не было. И быстро приоткрыл, чтобы просунуть руку. На ощупь вынул из замка ключ, который остался торчать с наружи, захлопнул дверь и закрылся на максимальное число поворотов.

Он решил, что не выйдет из помещения, по крайней мере, пока не рассветет, – его внутренние часы в этом никогда не ошибались. (Мысль, что мама сойдет с ума от волнения, словно забыла появиться.)

Затем оттащил бак с головами от мусоропровода, а на его место поставил пустой. Еще два бачка, наполненные до верху, подперли дверь в помещение – не столько для надежности, сколько для успокоения. Он двигал их туда-сюда минуты две, пристраивая с фанатичной тщательностью, может быть, затем, чтобы заглушить в собственной голове постоянно повторяющийся звук, который доносился из бачка с головами. Когда он двигал его, возникло впечатление, будто головы, готовясь к ночи, укладываются поудобнее. Несмотря на сильную вонь вокруг, от бака буквально разило запахом меди.