Он пожалел, что вышел к завтраку. Взгляды людей, далеко не все из которых ответили на его приветствие, породили в нем чувство вины за сон. На кухне его приняли так же прохладно, судя по всему, там недавно произошла ссора. Когда Кэрол поглядела на него, чего не стала делать Элен, Лайонел произнес:

— Этим вечером она ведь свободна, не так ли?

— Боюсь, у нас не все в порядке. Рваные салфетки, например, и скатерти не такие чистые, как должны быть. — Кэрол повысила голос, словно для того, чтобы он больнее ударил Элен сверху: — У нас существуют стандарты, которых мы обязаны придерживаться.

— Уверен, они так же высоки, как и при твоей матери, так что не перенапрягайся. Тебе не повредит освободить вечер-другой для себя. Представление в «Империале» соответствует твоим понятиям об отдыхе?

— Скорее моим понятиям об аде.

— Тогда ты не обидишься, если этим вечером я возьму с собой Элен? Я купил билеты.

— Надо было сказать раньше.

— Вы были заняты.

— Именно.

— Мне кажется, вам обеим следует относиться ко всему проще. Вы же с мамой так и делали, правда?

Кэрол с жутким грохотом сгрузила в раковину содержимое подноса и обернулась к нему:

— Вы понятия не имеете, какой она была, когда вас здесь не было. Гоняла меня почем зря, как и отца, бедного маленького человечка. Не удивительно, что с ним случился приступ.

Лайонел забыл, насколько маленьким был муж Дороти, и сейчас не было времени вспоминать.

— Давайте я останусь оборонять крепость, а вы обе сходите развлечься, — сказал он.

— Спасибо за предложение, но пансион на нашей совести. Предоставьте его мне. — Кэрол вздохнула, то ли от этой мысли, то ли просто вдыхая воздух, прежде чем произнести: — Возьмите с собой ее, если уж купила билеты. Как вы сказали, я просто обязана быть на высоте.

Лайонелу показалось, наилучшим ответом на эти слова будет просто сочувственная гримаса, с которой он и покинул дам. Он задержался в своей комнате ровно настолько, чтобы понять — у него нет одежды, которая соответствовала бы воскресному настроению. Он купил просто роскошную рубашку в магазинчике на узкой окраинной улице, которую город, кажется, отказывался признавать своей, и пошел со свертком в парк, где нашел скамейку подальше от эстрады, чтобы никто из музыкантов не признал в нем вчерашнего извергающего звуки слушателя. Нынешний концерт в точности повторял предыдущий, Лайонел вполне мог бы заснуть снова, если бы не опасался снов, не опасался того, что может узнать его разум, требующий от подсознания явить свое содержимое.

Он вернулся в комнату к обеду. Вместо того чтобы рассмотреть свое отражение, он так и оставил зеркало повернутым к стене. В столовой при виде его новой рубашки брови поползли вверх, а разговоры затихли. Только Кэрол сказала: «Вы выглядите потрясающе», эти слова согрели бы его больше, если бы она тут же не набросилась на Элен: «Надеюсь, ты тоже оденешься сообразно случаю».