Открытка № 16

Описание: Раскрашенная открытка, на ней определенно коллекция драгоценных камней, возможно из музея естественной истории или географии. Одна из групп, представленная отдельно от других, с зеленым оттенком, явно призванным указать на то, что это изумруды, возможно фрагменты разбитого по длине одного огромного кристалла.

Текст: «… правильное техническое название — насечка. Вы можете себе представить, как я пытался высвободиться из своих уз, можно даже сказать, я прилагал неимоверные усилия, но, как выяснилось, тщетно. Несмотря на все мои попытки, я оставался прикован к какой-то тяжелой железной раме или к стенду, который совершенно меня обездвижил. Голый, беспомощный, со страхом думая о том, что меня ждет, я увидел все тех же троих молодых женщин, которые выступали из темноты в круг, освещенный факелами. Не говоря ни слова, мои тюремщики и прочие ушли, и я остался наедине с нечестивым трио. Словно по сигналу они откинули свои вуали, и я тотчас был поражен, почти до опьянения, при виде невероятной красоты. Не забывайте, я впервые увидел местных женщин с открытыми лицами; если эти были представительницами других, то это легко объясняет любое число непонятных местных ритуалов и обычаев. Несмотря на крайность ситуации, я не смог сдержать восторга — ослепительные лица, полные, красивой формы груди с розовыми подкрашенными сосками, длинные черные блестящие волосы…»

Открытка № 17

Описание: Базарная площадь, со многими рядами лавок и витринами. Торговец скобяными изделиями, продавец медных чайников, мастер по выделыванию кож — все легко узнаваемы.

В центре — продавец жареного мяса: руки на груди, точно крест святого Андрея, в одной руке большой нож, в другой — вилка с двумя зубцами. На небольшой решетке поджаривается несколько больших сосисок, аккуратно разрезанных вдоль.

Текст: «… выбросила кончиком языка, а потом медленно высунула язык снова. К своему ужасу, я увидел, что это длинный и острый как бритва осколок зеленого стекла или камня; смарагдовый клинок, который каким-то образом был прикреплен или приклеен к тому, что осталось от языка. Две другие, став на колени, обеими руками почтительно поддерживали тяжелые груди своей соратницы, как будто одновременно взвешивая и поддерживая груди. Это наблюдение было сделано абстрактно, обособленно, словно я пребывал вне своего тела. Я принялся делать нечто более земное — кричать и колотить руками — или, скорее, бесполезно пытался колотить руками. Хвала всем богам, которые есть, я потерял сознание, а когда пришел в себя, у меня было такое ощущение, будто я совершил что-то мерзкое. По мне стекала кровь и собиралась в лужицы на холодном полу из плитняка, а трех непонятных сестриц рядом не было. Когда мои похитительницы вошли снова, я посмотрел вниз и увидел, что операция была сделана, как мне ее и описывал священник из храма, и я опять потерял сознание. Когда…»