Мистер Клеменс поднял орех.

– Знаете, мисс Стюарт, мне хочется налить сюда воды, чтобы преподобный Хеймарк тоже помылся. – Помолчав, он добавил: – Но что-то мне подсказывает, что этого делать не надо.

– А мне по-прежнему что-то подсказывает, что мы не в своем уме, – отозвалась я.

Мистер Клеменс кивнул, а потом сделал странную вещь. Он положил руку мне на плечо, и я сперва подумала, что он хочет поправить мне воротник или пригладить волосы, но он просто держал руку на моем плече, а потом наклонился ко мне и поцеловал меня в губы.

Я была так удивлена, что даже не возмутилась, и только после второго поцелуя оттолкнула его из последних оставшихся у меня сил.

– Простите, мисс Стюарт, – сказал он смущенно, – но мне хотелось это сделать еще с того вечера на корабле, когда мы обсуждали вечные темы при свете звезд. Я прошу извинения за мою неуклюжесть, но не за сам поступок. Не следовало подвергать свои чувства риску из-за минутного порыва.

Я не могла вымолвить ни слова. Наконец я пролепетала:

– Но, мистер Клеменс… – чем заставила его покраснеть еще сильнее.

Пока я приводила себя в порядок, мои мысли с неизбежностью вращались вокруг чувств, которые я испытала, когда его губы прижались к моим, а сильные, но чувствительные пальцы коснулись моих плеч.