– Попала!.. Пани попала!.. В шофера попала!.. пани классный стрелок…

Таксист в машине черных упал, лицом в крови, на руль. Вацлав выбросил труп на снег, сам повел машину. Воспителла, с дрожащими губами, судорожно перезаряжала револьвер. Патроны у нее были спрятаны в кармане широкой юбки – она все продумала еще дома. Между патронов талисманом перекатывался сапфир. Ах ты, куда завалился. Как все стремительно сделалось. Она и не поняла ничего. На груди у нее висел, мотался на тонком кожаном шнурке кисет из тонкой телячьей кожи, подаренный ей Лехом. Она засунула руку в карман. Револьвер перезаряжен. Сейчас она покажет пареньку фокус.

– Гляди, пацан!

Она кивнула шоферу, напуганному донельзя перестрелкой и погоней, и вставила себе в зубы синий камень. Парень, не выпуская руль из рук, дивился на странную пани, смеялся, будто плакал. Сапфир горел в ее зубах. Она вынула его изо рта и положила в кожаный мешочек на груди, спрятала под блузку. Руки у нее были голые – ах, легкая летняя блузочка, ведь она спала в ней в купэ, дремала!.. – шея голая, теплый козий платок она потеряла, убегая от преследователей. Что, какие подарки она теперь подарит своей многочисленной парижской родне?..

– Пани холодно?.. Пани простудится, замерзнет…

– Я русская. Я привыкла к холоду. У нас вечная зима. Мы снежные люди. Плевать на холод. Ты же видишь, мальчик, нам надо от них оторваться. Быстрее!

– Пани хочет в аэропорт?.. Куда лететь?.. Какой рейс?..

– На Париж. Мне надо в Париж. Армагеддон все равно меня… такую… не примет. В Армагеддоне сейчас нелетная погода.

Парень ухмыльнулся, повернув к потрясающей, полуголой хорошенькой русской паненке лицо от руля, от стекла, от бешено, с шуршаньем, летящей прямо под колеса дороги, и выдавил:

– О, проше, Армагед…дон, пшепрашем – цо то за място?..

– Есть такое, мальчик. Столица жизни. Сердце мира. Это мой родной город. Я там живу.

– За пани гонятся из-за того синего камня?..

– Да. Только это не камень, проше пана. Это Глаз Сиддхартхи Гаутамы Будды. Покуда он глядит на мир – в мире будет бесконечно идти Зимняя Война. Ты устал от Войны, мальчик?!.. Тебе охота… чтоб она закончилась когда-нибудь…

– Осторожно! Пусть пани наклонится вперед!

Две пули, свистя, со звоном пробили лобовое стекло точно между головами Воспителлы и шофера. Серебряная лента шоссе снежной змеей вилась, бормотала зимнюю песню под безумно крутящимися колесами старого, потрепанного, еще довоенной марки, такси.

…………………Тебе снится сон, Лех. Ты просто очень устал. Спи. Ты натрудил пантомимой все свое тело.