Пот, выступивший на лбу Пендергаста, по-настоящему испугал Смитбека.

– Все еще тридцать пять. Ради Бога, скорее!

– Продолжайте вращать колбу, – спокойно произнес специальный агент, и это спокойствие являло собой странный контраст с его влажным лбом.

– Двадцать пять…

Глухие удары звучали все сильнее.

– Двадцать… двенадцать… десять…

Пендергаст добавил в колбу еще немного жидкости из бутылки, и температура раствора снова стала повышаться. Смитбеку казалось, что прошла целая вечность.

– Разве нельзя уже все это смешать? – нетерпеливо спросил он.

– Если мы сейчас взорвемся, у них не останется никакой надежды, мистер Смитбек, – невозмутимо ответил специальный агент.

Смитбек постарался сдержать нетерпение и продолжал следить за показаниями термометра и вращать колбу, а Пендергаст по капле добавлял в раствор жидкость, периодически делая паузы. Наконец он отставил мензурку.

– Первый этап завершен. Теперь возьмите сепараторную воронку и влейте сюда немного дистиллированной воды вот из этого сосуда.

Воронка представляла собой стеклянный шар, от дна которого под углом отходила длинная стеклянная трубка с задвижкой. Смитбек снял с нее стеклянную крышку и наполнил воронку дистиллированной водой из сосуда, стоявшего в ведре со льдом.

– Теперь, пожалуйста, поставьте ее на лед.

Смитбек сунул воронку в ведро, а Пендергаст поднял колбу с раствором и с величайшей осторожностью вылил ее содержимое в сепараторную воронку. Под внимательным взглядом журналиста он проделал еще несколько заключительных манипуляций, в результате которых жидкость в сосуде побелела и стала более густой. Пендергаст взял сосуд в руки, быстро осмотрел и повернулся к Смитбеку.

– Пойдемте.

– Что? Мы все сделали? – спросил тот, продолжая прислушиваться к ударом, теперь уже невыносимо громким и сопровождаемым истерическими воплями.

– Да.

– Тогда давайте поскорее взорвем дверь!

– Нет. Эта дверь очень тяжелая. К тому же, даже если бы нам и удалось ее взорвать, могли бы пострадать люди. Судя по звукам, почти все они собрались в этой части гробницы. У меня есть план получше.

– Какой?