— Я за нее беспокоюсь, Дженкс.

Он неопределенно хмыкнул;

— Ну, хотя бы ты знаешь, что она не из-за тебя сбежала. Не из-за того, что ты Кистена укусила.

— Надеюсь, — ответила я, и теплота моего дыхания вернулась ко мне от старого дерева столешницы.

Он потянул последний раз, взлетел и сел на стол передо мной. Я выпрямилась, ощущая тяжелый вес косы. Миниатюрное лицо Дженкса скривилось:

— Она может не захотеть уходить от Пискари.

Я подняла руку и уронила ее досадливым жестом:

— И потому предлагаешь мне там ее оставить?

Дженкс с усталым видом сел по-турецки рядом с забытой чашкой кофе.

— Мне это тоже не нравится, но этот вампир — ее мастер, тот, кто ее защищает.

— И вывихивает ей мозги. — Я потерла ноготь, заглаживая царапинку, пока лак не застыл до конца.

— Ты думаешь, у тебя хватит сил ее защитить? Против неживого мастера-вампира?

Я вспомнила наш разговор с Кизли в саду.

— Нет, — прошептала я и посмотрел на часы.

Куда, к черту, запропастился Гленн?

Крылья Дженкса слились в прозрачный круг, он взлетел на четыре дюйма, все еще сидя по-турецки.

— Тогда предоставь ей выбираться самой. Она разберется.

— Да черт тебя подери, Дженкс! — Он засмеялся, и это меня уже взбеленило. — Ничего тут смешного!

Он опустился на стол с той же ухмыляющейся физиономией.