— Тебе смешно?!!

— Очень.

— Прекратите балаган, — сонно сказала Ольга и потянула к себе одеяло Алексея, заматываясь в него. — Я им верю. Вещь, которую я нашла… об этом не знал никто, кроме меня.

— Та баночка? — Алексей хмыкнул, глядя на банку из-под маринованных огурчиков, стоящую на столе в отдалении от них. — Что в ней — твои анализы?

Он привстал, и Ольга тотчас предупредила.

— Не вздумай совать в нее пальцы, кретин! Там кислота.

Виталий и Жора переглянулись, потом Жора осторожно спросил:

— Серная?

— Азотная. А теперь отстаньте от меня — больше ничего не скажу. Вы хотели увидеть вещь — я ее принесла, но рассказывать о ней не обязана.

— А придется, — мрачно сказал Олег и поднялся. — Эти вещи… Нас ловят на них. Их как-то используют. Расписываются ими. Нам нужно все знать!

— Да, конечно. Вот сейчас ты убийце все и расскажешь, чтоб ему было легче все устроить!

— Наоборот, больше никто не попадется!

— А может, нас для этого и собрали? — Марина задумчиво посмотрела на свои ключи. — Чтобы мы признались в чем-то? Разве вы не нашли что-то, что связано для вас с каким-то неприятным воспоминанием? С каким-то вашим преступлением?

— Это не то преступление, которое карается законом, — заметил Олег, глядя на Алину, которая, отвернувшись, смотрела в пол. — С некоторой точки зрения это вообще не преступление.

— Ну точно прям как в «Десяти негритятах»! — с пугающей веселостью произнес Алексей и посмотрел на свое одеяло. — Только вот неувязочка — вещь, которую я нашел, никакого отношения не имеет даже к подобию преступления. Это всего лишь одеяло.

— И одеялом можно придушить, — Жора встал и подошел к двери гостиной. Подергал за ручку, проверяя, надежно ли заперто.

— Никого я им не душил! — огрызнулся Евсигнеев и украдкой глянул на Алину. Девчонка беспокоила его. И не потому, что, как она заявила, он ночью пытался ее изнасиловать. Врет, конечно! Не было такого!

Отпусти ее!.. Что ж ты делаешь, гад?!! Пусти ее, сейчас же пусти!!!..

А ты сидел что ли?..

Провалы памяти… провалы…