— Петр Михайлович сейчас спустится. Подождите, так нельзя!..

Не слушая ее, Схимник уже нырнул в дверной проем и начал быстро подниматься по ступенькам. Преодолев один пролет, на следующем он столкнулся с маленьким пухлым человеком лет пятидесяти в белом халате, похожим на состарившегося и потерявшего свой мотор Карлсона. Увидев Схимника, «Карлсон» остановился, схватил себя за короткую седоватую бородку и сердито сказал:

— Молодой человек, я, честно говоря, не совсем понял…

— Сейчас все поймете, — пообещал Схимник, не останавливаясь, и врачу пришлось повернуться и почти бежать вслед за ним обратно вверх по лестнице. — Кто знает?

— Вообще-то я, по просьбе вашей и, соответственно, Виктора Валентиновича, как непосредственно лечащий врач…

— А сестры?!

— Видите ли, до того момента, как я…

— Но другие врачи заходили?

— Да через ваших питекантропов даже я с трудом прорываюсь, что же касается того факта…

— Петр Михайлович, где я могу оставить пальто? — перебил его Схимник в очередной раз, безошибочно уловив, какая часть предложения его уже не заинтересует, и резко остановился, и маленький врач, трусивший следом, ткнулся носом в его спину.

— У меня в кабинете. А что же насчет…

— Вот в своем кабинете, кстати, меня и подождете. Я не задержусь. На звонки до моего прихода не отвечайте.

Петр Михайлович разозлился, и его круглое лицо пошло пятнами.

— Молодой человек, вы забываете, что я, являясь заместителем главного…

— А вы, Петр Михайлович, забываете, кто субсидирует вашу клинику и непосредственно вас. А что касается должностей…

— Я подожду, — быстро сказал врач, поправляя очки.

Через несколько минут Схимник, уже облаченный в белый халат, подошел к двери одной из палат, по обе стороны которой расположились на стульях двое парней. Один слушал плеер, подстукивая ногой в такт музыке в наушниках, другой, нахмурившись, разгадывал кроссворд.

— Ну, что? — спросил Схимник, остановившись перед дверью. Кроссвордист поднял голову.

— Тихо. А кроме этого дедка в очках да медсеструхи никто не ходит. Скукотень! Долго нам еще тут сидеть?! Слушай, Схимник, а ты не знаешь, — он опустил взгляд, — русский писатель, неоднократно описывавший в своих произведениях Петербург, одиннадцать букв… Не знаешь?

— Константинов, — сказал Схимник, ухмыльнувшись, вошел в палату и плотно закрыл за собой дверь.