— Да, но человек не в курсе. Думаю, в начале четвертого утра наша киса вряд ли куда-то сорвется.

— Хорошо. Даю вам четыре дня. Схимник, твои люди отрабатывают Крым?

— Как только что-то нарисуется, я сразу сообщу, — сказал Схимник спокойно и потянулся за пиджаком. Ян зевнул и потер переносицу, потом взял чашку с остывшим кофе, заглянул в нее, слегка скривился и вернул чашку на стол.

— Ладно, если вопросов больше нет, то вы оба свободны. И найдите этого журналиста, — Баскаков снова занялся бумагами. Сканер облегченно вздохнул про себя, глядя на свою забинтованную руку. Это надо ж было так не сдержаться — чуть не выдал себя! А может выдал? Схимник так странно смотрел на него, будто знал… Жаль он может видеть только его чувства, а не мысли, да и то, если он посмотрит — Схимник сразу же поймет… Ну и новости! Нужно немедленно разобраться, все запомнить, узнать… Раздался щелчок и возле его лица что-то вспыхнуло. Сканер инстинктивно отдернул голову, но тут же увидел, что это всего лишь зажигалка, которую держал в руке Схимник, глядя на него ничего не выражающим взглядом. Когда он успел подойти к его креслу? Призрак. Страшный призрак. Сканер прикурил от поднесенного огонька и с трудом выговорил:

— Благодарю вас.

— Не стоит, — отозвался Схимник и отвернулся, застегивая пиджак. Забрав свою верхнюю одежду, они с Яном вышли, аккуратно и бесшумно притворив за собой дверь. Через несколько минут после их ухода, Сканер осторожно сказал:

— Не нравится мне этот твой Схимник.

— Схимник — не девка, чтобы нравиться или не нравиться. Он хорошо работает — этого достаточно, — заметил Баскаков, не отрываясь от бумаг. — Как она на Колодицкую-то вышла, хотел бы я знать! Не могли же они так, с первого раза за эти письма зацепиться?!

— Можно посмотреть? — спросил Сканер, осторожно протягивая руку.

— Смотри, — Баскаков бросил бумаги на стол, встал и начал ходить по приемной взад-вперед. Пока Сканер шуршал листами, он думал о Чистовой и о нанятой ею девушке. Баскаков не забыл рассказа Сканера о фанатичном поклонении Наташе некоторых «исправленных» ею людей. Вдруг она нарисовала эту Кудрявцеву, вдруг она ее «изменила», вдруг она и от нее получила такую же фанатичную преданность? А может, и не только от нее? Кто знает? В любом случае, люди, работающие за деньги, — это совсем не то, что люди, работающие за чувства, за убеждения. Вторых сложнее понять и сложнее предугадать, разговорить их тоже сложнее, правда, их легче обмануть. Наверное, Схимник действительно прав, только откуда ему-то это знать? Наверное он правильно поступил, дав ему это время. Но, с другой стороны, времени осталось так мало. В своей работе он уже привык полагаться на Литератора, и весь его план по областным выборам был построен на нем. Но если Литератор не дотянет, на его место нужно срочно вставлять Чистову — от самого Сканера толку мало. А Чистову еще нужно найти, еще нужно проверять, с ней нужно работать, и это тоже требует времени. Время… откуда взять столько времени, как договориться с этим строптивым зверем, за которым, как быстро не беги, не угнаться? Баскакову вдруг вспомнились большие часы в «кабинете», безмятежно смеющийся Амур на маятнике, отсекающем секунду за секундой от оставшегося срока… Нет, нельзя говорить «оставшегося» — от имеющегося срока, от жизни. Остаток — это что-то маленькое, жалкое — это не для него. Физически он вполне здоров, остальное же зависит не от времени — от него самого. Действовать нужно решительно и мыслить масштабно, не задумываясь о мелких выгодах — о них пусть думают те, кому он за это платит. И главное — удержать все в руках. Всем известно, что захватить или создать — это одно, а суметь сохранить, удержать — это совсем другое, это намного сложнее. Но до сих пор у Баскакова это получалось.