…была убита еще одна женщина, тридцати пяти лет, тоже с помощью проволоки…

…от начала ноября… ноября… прошлого года… ноября…

…Наташка, господи, неужели…

Мысли, обрывки мыслей пролетают сквозь мозг стремительно, как луч света сквозь темноту, а что было потом, я не помню, дальше все в дырах, то тут, то там по несколько секунд просто исчезают, изъеденные страхом и злостью. Кажется, я что-то закричала… или просто закричала… но ветер заглушает все звуки, уносит… он всегда все уносит… Но Кужавский слышит, он оборачивается. Я надеялась, что, увидев меня, он убежит — ведь Максим говорил, что одна из женщин выжила, потому что убийцу кто-то спугнул. Но на этот раз он никуда не бежит, он даже…

…я рядом с ним, я далеко от того места, где стояла вначале… он выпускает женщину и она валится в снег, хрипя и надсадно кашляя, утыкается в него лбом, словно молится, и ее пальцы скребут по снегу… Аристарх совсем рядом… только не смотреть в лицо… шокер… шокер… вот так, прямо в пальто… в живот… и кнопку… вдавливаю кнопку с такой силой, словно хочу выдавить ее с другой стороны. Но не слышно знакомого треска, и Кужавский не содрогается от мощного электрического разряда. Я жму на кнопку снова и снова, но шокер мертв, он не работает, и я роняю его, отшатываюсь и стукаюсь о холодную стенку гаража, ловя ртом мерзлый воздух вместе со снегом, а Кужавский делает шаг ко мне, и на его лице насмешка, удивление и странная строгая досада солидного человека, которого оторвали от важного дела. Он слегка разводит руки в стороны, натягивая зажатую в пальцах проволоку, и острия шипов на ней блестят влажным блеском чужой крови. Кажется, весь мир исчез, и никто не услышит, кричи не кричи, остались только снежные вихри, огрызок луны, да мы трое — высокий мужчина с искаженным лицом, я, прижавшаяся к задней стенке гаража, и женщина, которая, отчаянно и страшно кашляя, ползет на четвереньках в сторону, параллельно гаражам, оставляя на снегу пятна крови; распахнутое пальто наполовину сползло с нее и нелепо волочится следом…

…гаражи неплотно примыкают друг к другу, и немного правее вполне приличная щель, в которую я могу протиснуться — это быстрее, чем оббегать ряд заново. Я поворачиваюсь и ныряю в нее, уже мало чего соображая, но сильная рука хватает меня сзади за куртку, выдергивает обратно, встряхивает, словно тряпку, и швыряет вперед и вбок, и блестящая железная стенка стремительно летит мне навстречу. Я успеваю заслониться рукой и удар приходится на нее…

…больно… неужели никто не слышит, как я кричу?.. молния расходится с противным треском, когда он раздирает ворот моей куртки… он что-то говорит, бормочет… я брыкаюсь отчаянно, я даже два раза попадаю ему по ноге — больно попадаю, потому что он вскрикивает… пытается зажать мне рот… кусаю за ребро ладони… горький вкус крови… удар по затылку, и снег вдруг начинает темнеть… больно… и никого… никого…