— А как же…

— Помолчи! — Венжин досадливо поморщился и потянул к себе упаковку с какими-то лекарствами. — Что касается твоих страшных побоев, то через пару дней от них и следа не останется, они уже бледнеют. Да, красиво тебе побили, очень интересно, умело. В приступе ярости такого не сделаешь.

Вита, натягивавшая брюки, застыла, глядя на Максима недоуменно и возмущенно, словно тот вдруг предал ее и переметнулся на сторону противника.

— Да ты что, Макс?! У меня же котлета вместо лица.

— С твоим лицом все в порядке, — терпеливо сказал Максим. — Погоди, свитер не надевай. Синяки — да, есть, нос чуть распух, губа изнутри чуть содрана, пара царапин — вот и все. И ни один зуб нисколько не шатается. Вита, человек его комплекции и силы с одного удара тебе бы зубов пять выбил и челюсть сломал, если б захотел… а носик твой лежал бы у тебя вот здесь, — он легко дотронулся указательным пальцем до одной из щек Виты. — Нет, человек работал без эмоций. И работал умело. Бил так, чтобы больно было и страшно… то ли для тебя, то ли для окружающих… много крови, много песен… но чтобы ничего не повредить. Показуха это.

— Но зачем? — Вита вздрогнула, когда ей в руку вонзилась игла. — Это же бессмысленно.

— Тебе виднее, — Максим улыбнулся криво и совсем невесело, осторожно вводя лекарство. — Ты-то должна знать. И что случилось с вашими и с… Женькой, ты, наверное, тоже знаешь.

— Ох, Макс, лучше не спрашивай, — Вита вытерла глаза. — Этого лучше не знать.

— Не надо вот этого, — сказал Максим с ощутимым холодом. — Я не сопливый пацан, свои и чужие возможности соразмерять умею. И не тебе решать, что мне можно знать, а что мне знать не следует! Женька был моим другом… я был на опознании и видел его лицо!.. Я с Пашковым, Матвеевой и Мачуком год проработал! Я не левый дядя, с улицы зашедши, и не собираюсь успокаиваться под девизом «То ли еще будет»!

Вита, закусив губу, отвернулась, и ее взгляд упал на Эдгара, уютно расположившегося под столом и внимательно изучавшего ее своими маленькими глазками. В словах Венжина была справедливость, но он даже не представлял себе, с какой правдой может столкнуться и каковы могут быть последствия. Каким угодно образом, даже отказавшись от его помощи, даже крепко и жестоко обидев его сейчас, нельзя было допустить, чтобы и он…

— Вот что, — решительно сказала она, — я пока еще сама толком ничего не знаю и не понимаю. И пока что… — увидев, как сморщилось лицо Максима в досаде и легком презрении, она хлопнула ладонью, на которую Венжин уже успел наложить повязку, по столешнице и чуть не вскрикнула, забыв о порезе. — Послушай, Макс, из всех нас благоразумие всегда было у тебя. Мне нужно отсюда удрать, а тебе нужно спокойно вернуться в свою больницу и сидеть пока там очень тихо, чтобы никто из них ничего не заподозрил. Это страшные люди, Макс, они совершенно ненормальные!