Случалось, я развлекался с женами больших шишек, но они обычно впускали меня через черный ход, и только лишь потому, что боялись разоблачения. Эти женщины ценили мои постельные таланты, но никто из них не стремился тереться об меня задницей на публике. Они разве что иногда заглядывали в мастерскую поговорить об автомобильных проблемах. А флиртовать среди толпы оказалось очень приятно. И не просто в толпе, а на элитном суаре, среди цвета общества. Отличная штука.

Я и сам удивился, поняв, как комфортно мне в этом обществе теперь, когда я поменял взгляды на некоторые вещи. Может, в этих людях вовсе не было спеси и чванства, которые так пугали меня, заставляя шарахаться от них? А вдруг все дело в моей низкой самооценке и отцовском воспитании? Я имею в виду человеческого отца, который предсказывал мое будущее со словами «ты не стоишь и медного полуцента». Вся моя неуверенность вдруг куда-то исчезла; после стольких лет, проведенных под крылышком Уильяма, я внезапно словно прозрел и обрел возможность думать собственной головой, войдя в спальню своего босса и облачившись в его одежду, я словно надел часть его могущества. Метаморфоза произошла так просто и естественно… Черт, все могло бы перемениться уже давным-давно, если б я взял на себя труд просто подумать об этом.

Мелафия дефилировала в традиционном африканском костюме. Нечто подобное темнокожие люди носили в шестидесятые и семидесятые, когда в моде было «возвращение к своим корням». Пестрая дашики,[50] соответствующая прическа и бусины делали ее похожей на африканскую принцессу, которой Мелафия, собственно, и была. Она не забыла и про священный цвет вуду: вокруг ее шеи был обмотан легкий синий шарф. Мелафия проницательно посмотрела на меня, словно пытаясь что-то понять.

– Роль хозяина отлично тебе дается. А я-то думала, ты боишься всего этого общества.

– О, ну… ты знаешь. Я могу приспособиться к ситуации не хуже, чем любой другой.

Я обвел взглядом комнату, которая быстро наполнялась роскошно одетыми представителями высшего света. Ничего, кроме лучшего. Некоторые из этих дизайнерских ретро-костюмов наверняка стоили сумасшедших денег. Я отпил глоток из своего бокала. Стороннему наблюдателю его содержимое могло показаться обычной «Кровавой Мэри». Мало кто знал, насколько кровавой она была на самом деле.

– Почему я не могу прочитать тебя, Джек? Почему именно сегодня не могу понять, что творится в твоей голове?

Возможно, потому что я и сам не мог этого понять.

– Кто его знает.

– Черт бы тебя побрал!..

Мелафия сказала, что не может меня прочитать. В действительности же она просто не хотела принять того, что увидела: я более не принадлежал Уильяму.