Оратор явно путал трактир с Гав-парком.

— А ведь с тех пор экономика сделала шаг вперед! Цивилизованная страна не выживет без кредитов и займов, а кто их даст? В результате, некроманты обанкротятся даже раньше!

Толстяк отхлебнул сразу пол-бокала, и провозгласил:

— Вот тогда-то мы и придем!

«А не боишься, что они придут раньше?» — чуть было не ляпнул Магус, этот вопрос уже задал кто-то из слушателей.

— Вы издеваетесь, сэр? — оратор захохотал. — Бояться кучки ублюдков, без флота, почти без армии, без ресурсов для хотя бы годичной войны! Да им разве что с карликовыми государствами воевать! но не будет и этого! Потому что, как вы, несомненно, знаете, наше правительство никогда этого не допустит.

Магус слушал, и в то же время вспоминал колонны мертвецов, колокол и катриллион с «горячим резервом», подводную лодку в проливе и страшный взгляд Йорна.

Яна Дубинянская Фелиси

Яна Дубинянская

Фелиси

Фелиси нравился доктор. Он был уже немолод, но какое энергичное, по-настоящему мужественное лицо! Какая стремительная, уверенная походка, и какие широкие грудь и плечи! А глаза, в которых порой вспыхивал странный внутренний блеск — это были глаза подлинного рыцаря Науки, ее фанатика, который во имя нее не остановится ни перед чем.

Почти каждый день доктор приносил Фелиси коробку шоколадных конфет. Конечно, он говорил, что это лекарство — будто шоколад повышает давление и вообще помогает против малокровия и анемии, но стоило Фелиси обмолвиться, что ее любимые конфеты — «птичье молоко», как на ее столе стали появляться именно они.

Фелиси не была красавицей. Она была «очаровательной блондиночкой» — не очень высокой, в меру пухленькой, с тонкой талией, большими голубыми глазами и маленькими детским ручками. Она с детства считалась очень болезненной, хотя всегда была веселой и подвижной. Всегда — но только не при докторе. К его приходу Фелиси даже иногда наносила себе под глазами голубые тени — достаточно легкие, чтобы не портить ее фарфорового личика, но и достаточно заметные, чтобы можно было томно откинуться в креслеи произнести слабым голосом: «Сегодня ночью я так и не смогла сомкнуть глаз, доктор…»

Близилось время его ежедневного визита, и Фелиси сосредоточенно повертелась перед зеркалом, оправляя складки удивительно шедшего ей пеньюара — голубого, воздушного, всего в кружевах и оборочках. Положение больной позволяло ей не делать прическу, но это не значит, что она не завила как следует свои в беспорядке спадавшие на плечи белокурые локоны. Приготовившись надлежащим образом, Фелиси спустилась в сад, чтобы первой встретить доктора в ажурной тени беседки.