— Думай что хочешь.

Малер сделал пару шагов по комнате, взял с бюро гостевую книгу, перелистал — страницы пестрели словами благодарности, вроде «спасибо за теплый прием». Может, им тоже что-нибудь написать перед отъездом?.. Малер обернулся. — Врешь ты все, — произнес он. — Никогда про такое не слышал. Мертвые не могут общаться с живыми, это тебе просто кажется.

— Может, дело не в том, что не могут, а в том, что не хотят.

— Ага, конечно! Ну и что же он тогда говорит?

— Я же тебе уже сказала...

Анна села на край кровати, глядя на него почти с состраданием. Малера взяла злость. Это несправедливо. Это он спас Элиаса, он с ним нянчился, в то время как Анна просто... паразитировала. Малер шагнул к дочери, подняв указательный палец:

— Ты не смеешь...

Ни с того ни с сего, Элиас сел в кровати, уставившись на Малера.

Это еще что такое?!..

Висок пронзила острая боль, словно там лопнул сосуд, и Малер, потеряв на миг равновесие, чуть было не споткнулся о тканый коврик. Он облокотился о бюро, но, вопреки ожиданиям, боль прошла так же неожиданно, как и началась. Он инстинктивно вскинул руки, твердя:

— Я больше не буду... не буду... — сам не зная, что именно он больше не будет.

Сидя плечом к плечу, Анна с Элиасом молча смотрели на него.

Малера охватило отчаяние. Попятившись, он выскочил из дома и бросился прочь, к скалам.

Что происходит?

Ему хотелось уйти как можно дальше от дома. Камни больно врезались в ступни. Забравшись в ущелье, скрытое за скалистым уступом, Малер уставился на море. Над водой кружили редкие чайки в поиске пищи. Малер погрузил лицо в ладони.

Я им больше не нужен.

Они его просто-напросто выгнали. И что он им сделал? Такое впечатление, что Анна лишь выжидала подходящего момента для того, чтобы уничтожить его, дав понять, что он лишний. Специально дождалась, пока они окажутся здесь, чтобы ему некуда было деться.