И если это смерть — то это прекрасно.

Юлия открыла глаза, наполненные слезами… И увидела, как Антонио, не отрывая от нее взгляда, медленно подходит к краю башни… Нет! Она рванулась всей душой — туда, удержать его, остановить, спасти… но тело ее оставалось недвижимо, парализованное наслаждением и болью в руках дона Карлоса.

Противоречия этих чувств она попросту не вынесла. Слишком сильны были они оба. От этого, наверное, Юлия и умерла. Так это обычно и бывает — просто душа отделилась от тела. А иначе — почему вдруг она обнаружила, что видит всю эту сцену сверху?

Так часто бывало раньше — во снах. Еще при жизни. Мама говорила, что она до сих пор растет и потому летает во сне. Вот, оказывается, как это… Ну, точно, умерла. Потому что спина не болит. Совсем! А душа чувствует такие покой и свободу, каких не бывает у людей при жизни. Зато теперь, она точно знает — это именно то состояние, которое ищут все. О котором так мечтают, за которым бегут все люди, без исключения, называя его счастьем. И не понимают, глупые, что это всего-навсего смерть.

И этот свет — так обычно описывают случаи клинической смерти. Бело-голубое ослепительное сияние. Только почему-то не впереди. Не в конце тоннеля, как многие говорят, а… сзади.

Юлия или то, чем она была теперь, обернулась. И с изумлением и восторгом обнаружила, что сияние, действительно, исходит от нее самой. Точнее — из-за ее спины. С обеих сторон. Словно два огромных крыла, состоящие из света и блеска… и она — источник этого света! И даже может им управлять!

В экстазе от осознания чуда она посмотрела вниз… Маленькие фигурки, точно игрушки, еле заметно двигались там.

Антонио все так же стоял на самом краю площадки, запрокинув голову, глядя… на нее? Он ее видел?! Не может быть, но не это главное… Дон Карлос почему-то лежит в неестественной позе, упираясь головой в одну из стен, страшно выгнув спину.

Сияние померкло так же внезапно, как и появилось. Вернулась боль в спине, и одновременно ушло чувство счастья. Совершенно. Так, что даже отголоски его нельзя было уже вспомнить.

И Юлия снова была собой. И стояла на коленях рядом с Карлосом.

— Юлия… послушай…

— Что с тобой?

Его лицо, его прекрасное совершенное лицо было… человеческим. Глаза не отливали ни серебром, ни сталью, ни ртутью! Это были просто темно-серые глаза со светлыми прожилками. Обыкновенные серые глаза. В них бились невыносимое страдание, боль и… счастье.

— Карлос!

— …мало времени, слушай меня…

— Карлос…

— Слушай!

Он запрокинул голову от усилия справиться с чем-то, что сотрясало его изнутри, как лава в глубинах вулкана. Казалось, в его теле происходят некие страшные процессы, которые он с трудом удерживает, сосредоточив сознание на ней, Юлии. Она замолчала в испуге и сострадании… И тогда он заговорил.