– Вот еще новости! Ладно, я сама провожу. Вы на машине? Тогда поехали. Только я сажусь вперед.

Севастьянов, наклонив переднее сиденье, кое-как протиснулся назад, и «Запорожец» тронулся.

– Направо… налево… еще раз направо, – командовала смотрительница. Чувствовалось, что она прекрасно разбирается в хаотичном нагромождении крестов, железных пирамидок со звездами на вершинах, каменных надгробий.

– Приехали, – сообщила Сабурова. – Дальше только пешком.

В это позднее июльское утро кладбище кипело жизнью. Вовсю распевала прыгавшая по веткам кленов и яблонь-дичек стайка пестрых щеглов, тинькали плохо заметные летом синицы, стрекотали сороки, надрывали глотки вороны. Впереди, обходя памятники и ловко пролезая между оградами, шла смотрительница, за ней следовал старик Кобылин, замыкал шествие Севастьянов.

– Вот она! – Сабурова указала на яму меж двух высоких крестов. – Здесь этот Николаев и был захоронен. Родители его рядом лежат, брат… Они на месте, а Николаева нет. Встал и ушел.

– Как же это может быть? – удивился Севастьянов.

– Кто знает! На кладбищах много странного творится.

– Но вы уже встречались с чем-либо подобным? – спросил Севастьянов.

– Не приведи Господь! Первый раз в жизни такое вижу.

– А может, его кто выкопал? – встрял старик Кобылин. – Выкопал и домой подкинул.

– Для чего? – удивленно спросила Сабурова.

– Ну мало ли…

– Ерунда! Вы посмотрите на яму. Она больше похожа на воронку. Узкая. Человеку в ней не развернуться. Словно его оттуда что-то вытолкнуло. И комья земли вокруг… Я же говорю: на взрыв похоже. И у второго та же картина. Ну что, насмотрелись?

– Да, поехали, – сказал Севастьянов. – Тимофей Иванович?.. – обратился он к старику Кобылину, который, наклонившись над дырой, что-то высматривал на дне могилы.

– Ага, сейчас двинем, – согласился Кобылин.

– Ко второй? – спросила Сабурова.

– Наверное, не стоит, – неуверенно произнес Севастьянов. – И так все понятно.

– Чего тебе понятно?! – рассердился старик. – Ничего тут понятного нет! Едем туда смотреть.

– А он кто, этот Фофанов? – спросил профессор у смотрительницы, пока старик Кобылин заводил мотор.