А потом, в середине 30-х, из СССР стали приходить и вовсе странные сообщения. Начались чистки. Вчерашних героев и сподвижников объявили врагами народа и поставили к стенке. И кого поставили! Тех самых ненавистных Блюхеров и Тухачевских, которые раздраконили Колчака да Семенова. «Вот так-то, товарищи!» – потирали ручки некоторые, но большинство недоуменно пожимало плечами. Словом, ни о каком возвращении и думать не хотелось. Была, правда, одна небольшая компания, которая выступала за возвращение на родину. Эти люди называли себя младороссами. Смотрели на них косо, подозревая в связях с ГПУ, но прямых доказательств не было. Впрочем, не было и желающих последовать их призывам.

Грянула война. Настроения медленно, но верно начали меняться. Заговорили о патриотизме, о долге перед Россией, о сплочении перед лицом всеобщей опасности. Но, честно говоря, ситуация в самом Харбине была настолько сложной, что ни о каких попытках как-то помочь родине и мечтать было нельзя. Большинство разговоров о возвращении домой Коломенцев пропускал мимо ушей. Ни о чем подобном, как уже говорилось выше, он и не помышлял. Однако времена менялись. Разгром стран Оси изменил политическую ситуацию во всем мире, новые ветры задули и над Китаем. И здесь пришли к власти коммунисты. Вполне резонно считая, что при новой власти хорошего житья не будет, русские харбинцы, в первую очередь те, кто побогаче, вновь сдвинулись с насиженных мест. Многие уезжали в Австралию, на Филиппины. Кому-то удавалось получить «зеленую карту» – вид на жительство в США. Многие решили вернуться на родину, успокаивая себя тем, что времена изменились, и уповая на амнистию, которую объявил Сталин для участвовавших в белом движении, но не запятнавших себя кровью.

Но тогда Коломенцев не решился вернуться в Россию. Почему-то его выбор пал на экзотическую Бразилию. После войны эта южноамериканская страна бурно развивалась. Рабочие руки, а главное – специалисты здесь требовались как нигде. Ходили рассказы о фантастических заработках, о возможности в считаные сроки сделать карьеру. Игоря Степановича это вполне устраивало. Пускай он был уже немолод, но его ничто не сдерживало. Сестра вместе с семьей переселилась в Штаты, а он – один как перст. Ликвидировал все дела, собрал чемоданы, сел на пароход…

Сан-Паулу, куда он, собственно, и ехал, поразил Коломенцева своим обликом. Он никак не ожидал увидеть здесь громадные небоскребы, многочисленные мосты и акведуки, соединявшие различные части огромного города. Ультрасовременная архитектура. Нагло прущее богатство сочеталось с более-менее прикрытой бедностью и откровенной нищетой. Буйство тропиков приглушало явное убожество, но первое время контрасты Сан-Паулу поражали даже видавшего виды мукомола.