Однако, к его облегчению, разъятых трупов внутри не обнаружилось. Там находились только две санитарки. Пожилая дородная женщина, видимо, та самая Евлампия Макаровна, равнодушно посмотрела на вошедших и отвернулась, зато другая – жгучая брюнетка в белоснежном халате с бриллиантовыми серьгами в ушах – с любопытством уставилась на Андрея, а потом почему-то подмигнула ему.

– Здорово, голубки, – капитан посмотрел на брюнетку, – все хорошеешь, Софико.

– А почему нет! – Та во весь рот улыбнулась, открыв два ряда белоснежных острых зубов. – Ты же знаешь, начальник, я женщина простая, веселая. Жить люблю, что мне эти жмурики… – она кивнула в сторону холодильника. – Им гнить, нам жить!

Не вступая в дискуссию, капитан отворил дверь холодильника, и у Андрея подкосились ноги. Это и было самое худшее. Кругом лежали обнаженные тела того ужасного цвета, который делает человека совершенно неузнаваемым.

Странно, но Андрей, обычно спокойно относившийся к виду жертв на месте преступления, в морге страшно волновался и почти терял сознание. Вот и сейчас он почувствовал, что тошнота подкатывает к горлу, а голова наполняется стеклянным дымом.

Капитан, видимо, заметил его состояние. Он внимательно посмотрел на Андрея и приказал ему остаться в прозекторской.

– Что, студент, нанюхался? – спросила пожилая санитарка, а вторая, та, что с бриллиантами, захохотала.

– Я не студент, – строго ответствовал Андрей, – а лейтенант милиции.

– Ой-ой! – еще пуще захохотала бриллиантовая. – Гляди-ка, Евлампия Макаровна, лейтенант!

– Ладно, оставь его, Софико, дело-то серьезное.

В этот момент в прозекторской снова появились Казаков и Кузьма.

– Так, дамочки, – неожиданно грубо оборвал завязавшийся разговор Казаков, – пошли прочь! – Санитарки, не торопясь, удалились. – Дело-то и впрямь серьезное, – повторил капитан слова пожилой санитарки. Он внимательно стал изучать пол перед окном. – Включи-ка весь свет, Кузьма, – скомандовал он. – Так-так. Однако! Копытов, – позвал он Андрея, – посмотри ты. Что видишь?

Андрей присмотрелся и с трудом разглядел на каменном полу едва заметные отпечатки босых ног. Собственно, только передней половины ступни и большого пальца.

– Похоже на следы, – сообщил он.

– Ага, на следы… – капитан приблизился к подоконнику и стал внимательно разглядывать его поверхность.

– Стекло выбили изнутри, – уверенно сообщил он.

– Не может быть! – воскликнул Кузьма.

– Вне всякого сомнения. Кто-то проник сначала в прозекторскую, выбил стекло и вытащил трупы. Интересно, и голову этого Курехина захватили.

– Голову я пришил, – отозвался Кузьма, – может, зря, а?