Жюль Верн достал из кармана и протянул Вере крестик на цепочке.

– Он что же, золотой? – спросила девушка, разглядывая крестик.

– Какая тебе разница! Считай, это мой свадебный подарок Надевай скорее.

«Не надевай! Нельзя!» – услышала она голос где-то в глубинах сознания.

– Чего же ты тянешь? – спросил Жюль Верн.

«Не надевай!!!» – раздался внутри ее неистовый вопль. Веру затрясло. Цепочка проскользнула у нее меж пальцев.

– Что с тобой? – спросил Жюль Верн, скосив взгляд на девушку.

– Н… не з… зн… знаю…

– Ты же вся дрожишь! В чем дело, скажи?

– Она…

– Ясно. Тогда я сам…

Жюль Верн прижался к обочине, повернулся к Вере, поднял с пола выпавший крест и застегнул цепочку на шее Веры.

– Вот и все, – заключил он. – Лучше стало?

– Ага.

– Тогда поехали.

– Куда?

– Да в церковь же! Я договорился. Маленькая церквуха на твоей родной Кладбищенской заставе. Даже ее купола видны из твоего окна. Ехать совсем недалеко. Там служит отец Владимир. Он нас и повенчает.

Вера была согласна на все. Она вдруг поняла: ничего плохого произойти уже не может. Однако состояние, в котором она пребывала, было похоже на сон. Только сон наяву. И лишь в церкви, когда седенький батюшка надтреснутым тенорком произнес: «Венчаются раб Божий Юлий и раба Божья…» – пелена одури вдруг спала, и Вера почувствовала, как она счастлива.

ЭПИЛОГ

ЭПИЛОГ