– Позавчера, часа в три. Я еще удивилась: на юг едет, а без вещей. Хотя для них, богатых, все уже на месте припасено. Не чета нам, серости.
– Вот черт, еще какой-то брат появился! – в сердцах произнес Илья, заводя машину. – Она, несомненно, уехала с Осиповым, все сходится: кожаная куртка, джинсы, сам плюгавый… Но вот куда они подались? Ладно, едем к Ванину.
Они колесили по Москве не меньше часа. Покойный литконсультант проживал аж в Теплом Стане. Долго не открывали, и наконец из-за двери послышался ломкий голос:
– Кто там?
– Из милиции, – сказал Илья, – открывайте.
Дверь отворилась, придерживаемая цепочкой, в образовавшейся щели показалось лицо подростка лет пятнадцати.
– Документы покажите!
Он долго разглядывал удостоверение, потом, видимо, успокоившись, звякнул цепочкой и пропустил визитеров в квартиру.
– Приходили же от вас! – произнес он с хмурым недоумением.
– Приходили, да не те, – стараясь не напугать мальчишку, весело сказал Илья. – А мать где?
– На работе, где ж еще.
– Тебя как зовут?
– Фома.
– Редкое имя. Это в честь деда, что ли?
– Да вы проходите, – не вдаваясь в подробности относительно своего имени, пригласил мальчик. Илья и Хохотва вошли в комнату, видимо, парадную, и уселись на диван-кровать. «Довольно скромно, – отметил про себя Илья, оглядывая обстановку, – а теперь им придется жить еще скромнее. Конечно, литконсультант не ахти какая птица, но все же кормилец». Он взглянул на худого высокого мальчишку и неожиданно для себя проникся к нему жалостью.
– Так почему тебя Фомой назвали? – поддерживая шутливый тон, продолжил он.
– Далось вам мое имя. Каждому приходится объяснять, зачем да почему… Назвал отец так, и все.
– Ты не сердись, – неожиданно сказал Хохотва, – я понимаю, редкое имя иногда кажется непривычным для уха, вызывает шутки… Я по себе это знаю.
– А вас как зовут? – спросил мальчик.
– Марком, но не в имени дело. Фамилия у меня смешная: Хохотва. Натерпелся в детстве. Да и сейчас иногда подначивают. Если, говорят, ты Хохотва, то почему никогда не смеешься? Потому и не смеюсь.