Хуже всего, в ее глазах отражалось сознание.

— Вы меня слышите?

— Да. — Почти неслышно. Веревка уничтожила ее голосовые связки.

Прекрасно. Если он стремился хоть как-то ее понять, то ему придется обойтись односложными ответами.

— Мы с моими друзьями застряли в этом доме, и нам нужна ваша помощь, чтобы выбраться. Вы читали журнал Крейтона Каулфилда?

— Немного.

— В нем есть информация о существе в подвале?

Она содрогнулась так резко, что начала раскачиваться.

— Да.

Что может заставить содрогнуться мертвеца?

— Мы можем воспользоваться этой информацией, чтобы его победить?

— Не надо.

— Вы думаете, что это не сработает?

Смех был еще хуже, чем содрогание.

Все продолжалось слишком долго, и он не знал, что спрашивать. Невозможно было вытягивать информацию по одному слову.

— Вы знаете, где журнал?

— Сейчас.

Конечно, сейчас. А, нет, стоп. Ее «сейчас» было сто лет назад. Журнал не мог по-прежнему быть там. Вот только он был там во время ее проигрыша. В том же времени, что и журнал. У него жгло в груди, начиналась мигрень и появилось внезапное озарение насчет того «не надо».

— Хорошо, сейчас.

Даже несмотря на расплывчатость, ее взгляд точно говорил: «Может, я и мертвая, зато ты идиот».