— Да. И здесь еще кое-что.

— Что?

— Ты. Ты что-то скрываешь. С тобой происходят странные вещи.

— Такая у меня работа, Уилл.

Горе вскипало вокруг него тошнотворными зелеными волнами. Он взял меня за руку и сжал ее слишком крепко.

— Дело не только в работе, Харпер. Дело в тебе. Между тобой и миром словно невидимая стена. Тут, со мной, ты только отчасти. Я… я схожу по тебе с ума, но после Брэндона не могу ужиться с твоими тайнами. Не прямо сейчас. Мне надо какое-то время пожить простой жизнью.

— Ты меня бросаешь.

— Нет! Я буду звонить. Я и правда хочу… не знаю, остаться с тобой? Но не могу.

Я забрала у него руку.

— Я понимаю, Уилл. Это великолепный шанс, и тебе нужна передышка. Все в порядке.

— Харпер…

Я поцеловала его в щеку, хотя чувствовала себя так, словно мое сердце пронзила сосулька.

— Все будет хорошо. Когда-нибудь стена упадет. Но не сейчас.

Уилл едва не заплакал, когда я встала. Я не пожала ему руку.

— Звони.

Он поднялся и посмотрел на меня.

— Хорошо.

Я изобразила улыбку. И ушла. Я шла долго, пока не оказалась в своем кабинете. Свет зажигать не стала. Просто сидела на заново обитом стуле для клиентов, пялилась на свой стол с непривычной стороны и вспоминала вонь магического пламени.

В ту ночь в "Мэдисон Форрест хаус" сгорело мое сопротивление Мгле. Огонь забрал многое из того, во что я верила, но до сих пор не трогал моих друзей, почти не трогал. Оставил даже милого сумасшедшего Квинтона, который все еще выманивал меня на кружку пива и пару раундов кошмарного бильярда. Даже Дэнзигеров, хотя Мара часто с задумчивым видом поглядывала на меня уголком глаза.

Я не могла смотреть на них и не вспоминать их застывшие лица той ночью, не видеть нити живого цвета, которые их опутывали, появляясь и исчезая в сети, глухо жужжащей под нормальным миром. У меня больше не ныл желудок — только сердце. Такие близкие, но ни один не похож на меня — кем бы я ни была. Мне казалось, с Уиллом я сойду за человека. Наверное, недостаточно.