— Дайте мне ваш телефон! — велел он Дола.
— Не думаю, что у вас что-нибудь получится, — пропыхтел Дола, пытавшийся удерживать обоих Уоллисов. Джульетта протиснулась между ними, а Фрэнк встал рядом с отцом. Лицо мальчика исказилось от страха и гнева.
— Отдавай обратно мою сестру, ты!
Гунтарсон никак не мог заглянуть им за спины, туда, где на диване съежилась Элла.
— Вы о ней совершенно не заботитесь! — обвиняющим тоном заявила Джульетта.
— Достаточно ты ее доил! Хватит наживаться на моей девочке! Мы пришли, чтобы забрать ее домой!
— Нет, — возразил Дола, мы пришли не за этим. Мы пришли ради чудесного воссоединения на Рождество, и мне очень жаль, но я должен сказать… Роберт, пожалуйста, перестаньте плеваться в него, вспомните о своем общественном положении!.. Я должен сказать, мне очень жаль, но мы еще не сделали ни одной сносной фотографии!
— Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще коснулся моей девочки!
— Ты бил ее! — завопил Гунтарсон в ответ. — Ты колотил ее, пинал и порол ремнем! А я сделал ее предметом всемирной любви и поклонения! Так как ты думаешь, кто из нас к ней лучше относится?!
— Она что, по-вашему, хорошо выглядит? — вопросила Джульетта. Драка между мужчинами взволновала её кровь. — У нее, по-вашему, цветущий вид? По крайней мере, когда она жила с нами, по ней можно было сказать, что она хотя бы ест!
— Он ее не кормит, Джули! Он морит ее голодом. Он — зло!
— Мы не для этого пришли! — прокричал Дола, хлопая в ладоши у них перед носом. — Но коль скоро уж вы все так рвётесь в драку, то почему бы нам не спросить саму девочку?
— Она сделает то, что я велю! — огрызнулся Кен.
— Богом клянусь, — загремел Гунтарсон, глаза которого метали синие молнии, — после сегодняшнего никто из вас больше никогда ее не увидит!
— Давайте! Спросим! Её! Саму! — Дола топал ногой в такт каждому слову. — Хочет ли она оставаться пленницей в чужой стране? Или она предпочла бы жить со своей матерью? — он оглянулся. — Куда она делась?!
— Элла? Элла!
Гунтарсон воспользовался моментом, чтобы выбраться из угла. Он бросился за опустевший диван.
— Она, наверно, в ванной…
Но в ванной ее не было. Ее не было нигде.