Власть Савонаролы пугает не только своим произволом в отношении отдельных людей, его возвышение и устремления опасны для всей католической церкви. Они способны навлечь неисчислимые бедствия на охваченную фанатичным экстазом страну. Падшие ангелы поплатились за свою преданность Люциферу, флорентийцам, потворствующим возвышению лжепророка, грозит та же участь. Кому-то надо все это остановить.

Вверяя себя вашей мудрости, ожидаю ответа. Укажите мне путь, отче, ибо бездействие лишает надежды и ввергает душу мою в пучину тоски.

ГЛАВА 6

ГЛАВА 6

Свежепобеленные стены Сакро-Инфанте словно парили над грязной землей; впрочем, камни недавно пристроенного крыльца потемнели от сырости. Черные безлистые дерева раскачивались и хлестали друг друга ветвями. Небо было на удивление чистым, но сильный порывистый ветер сулил ненастную ночь.

Плиты часовни источали холод, однако сестра Эстасия продолжала стоять на коленях. Восковая, нездоровая бледность покрывала ее худое лицо.

Провидица была не одна. За ней пристально наблюдал маленький человечек в сутане доминиканца. Савонарола терял терпение. Он ждал уже более часа, но транс, в который впала Эстасия, все длился и длился, и этому, казалось, не будет конца. Ноги аббата заледенели, он поморщился и ухватил монахиню за плечо.

— Эй, что вы там видите? — спросил он свистящим шепотом, намереваясь крепко встряхнуть осененную благодатью сестру, но тут же одумался и осторожно разжал пальцы.

Эстасия, выронив четки из забинтованных рук, открыла глаза и рассеянно улыбнулась.

— Сестра Эстасия? — Савонарола нагнулся, чтобы она смогла его разглядеть.

Провидица недоуменно прищурилась, затем ахнула и кинулась в ноги аббату. Слезы неудержимыми ручейками хлынули из ее глаз.

— О, преподобный отец, светоч очей моих, мой обожаемый пастырь! — Монахиня принялась лобызать ремешки сандалий доминиканца.

Савонарола позволил себе поощрительно улыбнуться, потом вновь тронул Эстасию за плечо.