Какой-то юнец из Христова воинства вскочил на помост и короткой дубинкой ударил его по лицу. Толпа закричала, приветствуя эту выходку; молодчик, посмеиваясь, спрыгнул на мостовую.

Иезекиль Аурелиано прошагал в дальний конец площади и заговорил с двумя бойцами из своего отряда. Перед ними на специальной подставке лежали короткие факелы, толстые концы которых были погружены в чашу со скипидаром. Аурелиано взял один факел и сунул его в стоящую рядом жаровню. Тряпки вспыхнули, и Аурелиано вскинул пылающий факел над головой, словно бы проверяя, может ли он соперничать с сиянием солнца.

Сестра Эстасия, не поднимаясь с колен, начала ритмично покачиваться из стороны в сторону, издавая горлом странные низкие звуки. Глаза ее, полуприкрытые веками, закатились под лоб. Толпа всполошилась и стала повторять движения отмеченной Богом монахини, теперь все собравшиеся следили только за ней. Внезапно она вскочила с колен — так резко, что едва не упала. С раскинутыми руками и запрокинутой головой провидица походила на большую белую птицу — подраненную и не могущую взлететь. Горестно искривив изнуренное личико, Эстасия закричала:

— О боже! Боже! Я вся предаюсь Тебе! Почему Ты не хочешь со мной говорить?

Савонарола и сестра Мерседе обменялись короткими взглядами. Доминиканец казался растерянным. Он двинулся было к Эстасии, но та закричала вновь:

— О, я понимаю Тебя! Понимаю! Здесь столько греха, что Ты отвращаешь свой лик! Ты покидаешь нас, Ты скрываешься в облаке! Ты сияешь, но слава Твоя не для нас!

Толпа застонала, напуганная выкриками провидицы. Через мгновение этот стон перешел во всеобщий истерический плач.

— Не покидай нас, милосердный Господь! Неужто Тебе неугодна жертва, приносимая нами? Мы любим Тебя! Мы отдаем Тебе этих еретиков! Мы молим об очищении, почему же Ты нас презираешь? — Сестра Эстасия рухнула на колени и зарыдала.

Савонарола воспользовался моментом и крикнул Иезекилю Аурелиано:

— Пора!

Аурелиано со злобной усмешкой бросил горящий факел стоящему рядом юнцу.

— Начинайте с подветренной стороны. Иначе вы задохнетесь от дыма.

Толпа зашумела. Со всех концов площади понеслись возбужденные вопли. Вязанки хвороста весело затрещали, охваченные огнем.

Ракоци понял, что мешкать больше нельзя, и побежал через площадь. Отблески пламени, отразившись в крошечных бриллиантах отделки камзола, на какой-то миг окровавили его безупречно белый наряд. Осмотревшись, он ринулся к центральному эшафоту.

Охранники закричали, но вопли толпы заглушили их крики. На них обратил внимание только один человек. Это был плотник, проверявший крепость помостов. Пользуясь своим положением, он задержался возле костров, и теперь ему вздумалось оказать страже поддержку.